Я, понятное дело, пряталась от них где только можно. Не дайте дархи, увидят меня в таком прикиде, сразу определят в одну из свободных палат.
С поисками выхода возникли проблемы. Битый час блуждала по спецлечебнице, прошла с десяток коридоров и залов, но даже намека на парадный холл или лестницу не обнаружила. Окна, как назло, не открывались. Нет, решеток на них не было, зато заклятие служило надежней любых затворов. Понятное дело, с душевнобольными нужно держать ухо востро.
Чем дольше блуждала по коридорам психушки, тем серьезней начинала задумываться, а не схожу ли и я с ума? Готова была поклясться, что брожу по кругу. Все те же депрессивные картины в тяжелых бронзовых рамах, мраморные статуи, которые, казалось, оживали, стоило мне пройти мимо, и корчили рожи за моей спиной. На одной из таких статуй заметила длинную черную мантию с капюшоном. Как раз то, что доктор прописал. Надо же было чем-то прикрыть срамоту. Эх, жалко, туфельки в комплект не входят.
С некоторой долей сожаления оторвала грязный и местами разорванный шлейф юбки, успокоив себя тем, что костюмчик и без того приказал долго жить, а Лелия хоть и поворчит, но сошьет мне новый. Стянула с белесого изваяния мантию и едва не заорала от ужаса. Глаза скульптуры возмущенно сверкнули, а в следующий миг я почувствовала, как кто-то больно ущипнул меня за мягкое место.
Меня как ветром сдуло в другой конец коридора. На ходу натягивая мантию, пробежала через несколько залов и (о радость!) наткнулась на закручивающуюся улиткой лестницу. Чуть ли не кубарем покатилась вниз, обещая Пресветлой Диаре отдать десятину от вырученного за продажу артефакта, если только она поможет мне выбраться из этого ужасного места и окончательно не свихнуться.
Кажется, мои молитвы были услышаны. В просторном холле, прислонившись острым плечиком к одной из колонн, скучала молодая женщина. По ее роскошной одежде я поняла, что она не является клиенткой данного заведения. Вся такая из себя, в темно-вишневом шелковом платье и длинных перчатках в тон. Мелкие черные кудряшки собраны в невообразимую прическу, к которой была приколота изящная шляпка с вуалью. Черные глаза метались из стороны в сторону, а рука, прижатая к бедру, непроизвольно отбивала быстрый ритм. Незнакомка явно нервничала или же была чем-то расстроена.
Впрочем, мне это неинтересно. Ее проблемы — это не моя головная боль. Сейчас спрошу, где здесь выход, и поминай как звали. Сразу помчусь домой. Лелька небось уже вся извелась от тревоги.
Сдерживая себя из последних сил и стараясь не сорваться на бег, степенно пересекла зал, поравнялась с женщиной и присела в почтительном реверансе. Глаза у незнакомки почему-то округлились, верхняя губа задергалась. Явно нервный тик.
Наверное, я все-таки поспешила с выводами, и передо мной типичная пациентка.
Пробормотав невнятное:
— Простите, обозналась. Лучше спрошу в другой раз, — развернулась на девяносто градусов.
Только хотела сделать шаг в сторону, как беспардонная дамочка ухватила меня за плечо и притянула к себе. С виду хрупкая, а хватка, как у дюжего кузнеца. Я попыталась вывернуться из цепкого захвата. Не тут-то было.
Незнакомка меж тем яростно зашипела:
— Ты в своем уме?! Я уже не знала, к кому обращаться! Как тебе только в голову пришло сбежать от меня?! Дархова девка! Одни проблемы с тобой! Хорошо у тебя хватило ума вернуться в академию! Дошло, наконец, что на улице ты и дня не протянешь! — Не переставая нести несусветную чушь, сумасшедшая тетка потащила меня куда-то по коридору. Я извивалась ужом, но той это было без разницы. Правду говорят, в периоды буйства у несчастных утраивается сила. Мое ноющее плечо было тому наглядным примером. — И куда, скажи на милость, ты дела ларец? Докатилась, что называется! Из лгуньи превратилась в воровку!
Вот тут я не на шутку заволновалась. Она, конечно, больная на голову, но про воровку подметила точно. Не дайте дархи, отведет меня к властям. По мне уже давно городская темница слезы пускает.
Незнакомка тем временем продолжала с упоением трещать:
— Я все расскажу отцу! И про побег и про кражу! Как же он разочаруется в своей ненаглядной дочурке! — Сказав это, дамочка остановилась, на секунду захлопнула рот, чтобы перевести дыхание. Черные глазки-щелочки сфокусировались на моем лице, отчего мадам совсем прибалдела. — И почему, скажи мне, Рамина, от тебя разит дешевым парфюмом, как от какой-то уличной шлюхи?! Зачем ты размалевала себе лицо?! И что, дарх побери, ты сделала со своими волосами?!