Я почувствовал себя очкариком, которому мир без стекол в роговой оправе показался вдруг карнавальным мельтешением разноцветных, расплывчатых пятен.
— У Пупсика интернет-кафе. «Сакура» называется, может, слышали?
— Н-нет, не доводилось. Я здесь проездом, — смущенно пробормотал я и надел воображаемые очки, восстанавливая резкость.
— То-то я думаю, откуда у вас этот странный акцент…
— А мороженое, стало быть, вишневое? — поспешил сменить тему я.
— Почему? — искренне удивились бройлеры.
— Ну, я подумал, раз сакура, то и… — изумление в глазах Пантагрюэлей еще более усугубилось. — Впрочем, забудьте.
Котик громко хрустнула карамелькой и воодушевленно продолжила:
— Так вот, после свадьбы Пупсик возьмет Костика в дело. Это вам не студентов учить за гроши. Представьте, Костик собирался в аспирантуру. Там и раньше-то особо нечего было ловить, а теперь и подавно. Наивный дурачок!
— Курам на смех!
И оба заливисто рассмеялись.
— При его-то уме.
— На студентах далеко не уедешь. Судя по его родителям…
— Милые люди…
— Милые-то милые, но совершенные сухари и, что называется, без царя в голове.
— Без пяти минут кандидаты.
— И оба что-то там пишут — функционалы, брахистохроны, трилистники… ну, вы знаете…
Я не знал.
— Совершенно непрактичные. Детей совсем запустили…
— Шестеро в однокомнатной квартире! В книжной пыли…
— Мозгляки.
— И жуткие снобы. Костик мог бы не штаны протирать на лекциях, а бабки зарабатывать. Так нет же… Кому он нужен со своим дипломом математика?
— А еще этот ЗАГС…
— Да. Мы ведь хотели венчание, в церкви, с батюшкой, свечами и всем прочим, так нет же, Костик уперся, как баран…
— Я, говорит, диагностик или что-то в этом роде… В общем, в Бога не верит…
— Пупсик, помолчи, религия — не твоя стихия. Так вот, мы с ним и так, и эдак, но он — ни в какую.
— А ведь какой умный парень!
— Даже чересчур. Ум, как говорится, за разум зашел. Совсем мозги набекрень у мальчишки. Тоже что-то там такое писал, к вопросу о снежинке Коха… или Серпинского…
— У Серпинского не снежинка.
— Не умничай, Пупсик, я лучше знаю.
— У Котика высшее образование.
— Два, — подтвердила Котик.
— Два высших? — вежливо поинтересовался я.
— Нет, два года. Химхлам.
— Хим что?
— Химико-технологический на местном жаргоне.
— А какая специальность?
— Ну вы чудак! — добродушно рассмеялась Котик.
— Чудик, — поддакнул муж.
— Какая-какая… Химическая. Это давно было, кто ж теперь помнит? Главное здесь то, что я могу давать мужу компетентные советы.
В этом я ни капли не сомневался.
— Мы вместе химичим, — хихикнул Пупсик.
— В конце концов, — продолжала ученая Котик, — совершенно не важно, снежинка, серп, кленовый листок или что-то еще, такое же демисезонное и неприбыльное… Важно то, что Пупсик взял над парнем шефство и положил всем этим снежным глупостям конец. Все-таки здесь — стабильный заработок…
Я крутил чашку на блюдце. Меня не покидал пленительный образ гладкого, завернутого в блестящую серебряную фольгу, шоколадного с белым нутром цилиндрика.
— Не знаю, вид у него не очень благодарный… Вот скажи, зачем Алисе за него выходить?
— Не пори ерунды. Нужно ковать Костика, пока горячо.
Цилиндрик стал стремительно таять.
— Потом поздно будет.
— Да, но я бы подыскал ей партию получше…
— Ты только Алисе не сболтни об этом. А то опять закатит истерику. Сколько уж было этих «партий получше», а что в итоге? Этой вертихвостке не угодишь. Ее нужно пристроить, пока она совсем от рук не отбилась. Того и гляди, сбежит с каким-нибудь вольным физиком в открытую степь. Ищи потом внуков в полыни… Нет, Костик — все-таки не кот в мешке. Математик, но могло быть и хуже. Побудет у тебя под крылышком, может, и выправится со временем.
Я представил себе выправившегося Костю с безыскусным бройлерным взглядом заматеревшего цыпленка.
— Я тоже буду за ним вполглаза приглядывать, — мечтательно облизнулась Котик, подкрепляя угрозу хитрым прищуром бездонного, циклопического глаза.
— Если вам так не нравятся жених и его семья, почему бы не сказать им об этом прямо? — с нарочитой небрежностью предложил я.
Великаны уставились на меня так, точно я спустился к ним на раковине, запряженной дельфинами. В сущности, так оно и было.
— Вы это серьезно?
— Еще бы.
— Невозможно.
— Вы спятили.
— Завтра в полвосьмого — парикмахер, без четверти девять — визажист…