Где он сейчас?
Почему меня это волнует?
Мой пульс учащается.
После того, как я ушла, как долго он сидел в комнате?
Что он воображал себе?
Я прочитала файл. Я знаю, что он сделал с женщиной.
Иногда смотришь на преступника и не можешь представить, что он совершил преступление, за которое его осудили. Симпатичные, по-мальчишески выглядящие парни, виновные в школьных перестрелках? Никогда.
Но один взгляд в его глаза, и я поняла, что Константин Рогов способен совершить убийство.
***
На следующий день я просыпаюсь ни свет ни заря. Тусовщица пришла домой со своего дня рождения к десяти, смыла макияж и закончила процедуру ухода за кожей к десяти пятнадцати, а к половине одиннадцатого надела маску на глаза.
К тому времени, как я ушла, мама в шоке покачивалась на своих четырехдюймовых шпильках, а отец раскуривал сигары. Окружной прокурор Пустоши[3], курящий на досуге. Но вечеринкой «Найтингейлов» это можно назвать только тогда, когда мама выкатывает тарелки со сладостями, а друзья отца начинают хвастаться своими достижениями.
Это не моё.
Я потягиваюсь и снимаю маску для глаз, жмурясь от света на телефоне.
5:45.
У меня нету дел до полудня, так что сегодня утром есть немного времени для себя. И я точно знаю, как его потрачу.
Я готовлю себе чашку кофе, сажусь перед компьютером и набираю его имя.
Константин Рогов.
Ссылок меньше, чем я ожидала, ровно две, следующие — профили всех пользователей LinkedIn.
Я нажимаю на первую статью. Пока читаю, кофе остывает.
Тридцатичетырехлетний Константин Рогов, родом из Москвы, осужден за убийство первой степени. Рогов уже отбывал срок за насильственные преступления. Череп его жертвы проломили тупым предметом, хотя причина смерти — удушение. Рогов не сознался, но присяжные единогласно признали его виновным. Рогов будет отбывать пожизненное заключение.
Я пью холодный кофе, мой разум пытается собрать все воедино. Вчера я подумала про себя, что он человек, способный на насилие.
Но насилие над любимой?
Я продолжаю читать.
«Их отношения были, мягко говоря, нестабильными», — сообщил один из источников. «Они постоянно ссорились, и в прошлом году в День святого Валентина она проколола ему шины, когда заподозрила, что он ей изменил. Источники утверждают, что это должен быть брак по договоренности, направленный на формирование союза между ирландской и русской мафией.»
Поэтому он избил ее. Ударил бутылкой из-под вина. Затем задушил до смерти. Я воображаю, как он обматывает мои волосы вокруг шеи и тянет.
Можно убить кого-то, задушив собственными волосами?
Я сглатываю желчь, которая подступает к горлу, когда звонит телефон.
Незнакомый номер.
— Алло?
Щелк-Щелк-Щелк. На линии раздается бодрый мужской голос.
— Исправительное учреждение города Пустошь. Мне нужна мисс Найтингейл.
— Слушаю.
Холодок пробегает по позвоночнику, заставляя волоски на руках встать дыбом. Это не тот номер, которым пользуется мой руководитель.
— Запрошенный звонок от заключенного по имени Константин Рогов. Вы согласны принять вызов?
Мои колени слабеют, и я опускаюсь на стул. Ищу всю свою энергию, чтобы притвориться, будто я не парализована страхом и во рту не пересохло от предвкушения.
— Согласна.
Как говорят на свадьбе.
Я закрываю глаза при звуке новых щелчков.
Теперь он. Его голос глубже, чем я помню, более хриплый, акцент более выраженный.
— Здравствуйте, мисс Найтингейл, — он делает паузу, и я действительно слышу насмешку в его тоне. — Доктор.
— Заключенным не позволено звонить своим врачам, мистер Рогов.
— Ты приняла мой звонок.
Я сглатываю, моя рука дрожит.
— Да.
Боже, как многословно, и за это я получила докторскую степень?
— Не буду вас задерживать, мисс Найтингейл. Я просто хотел сделать предупреждение.
Мой пульс учащается.
— Вы должны прибыть сегодня днем. Но в десять утра они узнают, что врач, назначенный на утреннюю смену, к сожалению, недееспособен и не сможет прийти, как планировалось. Тогда они позвонят вам, мисс Найтингейл. И попросят прийти пораньше.
Я выдавливаю весь воздух из своих легких, просто чтобы ответить.
— Ах, серьезно?
Он даже не потрудился ответить мне.
— Ты согласишься. И придешь на более раннюю смену. Тогда и увидимся.
Щелчок.
— Алло?
Линия оборвалась.
Я осторожно кладу телефон на тумбочку и, не моргая, смотрю в зеркало. Не знаю, мне просто угрожали или заманивали в ловушку. Но чую, у меня нет выбора.