Выбрать главу

— Владыко?

Кивнув комнатному боярину, Макарий почти сразу ласково улыбнулся, приветствуя царевича Дмитрия.

— Проходи, отрок. Садись вот здесь, поближе, дай на тебя посмотреть. Вырос как, окреп! Совсем скоро взрослым станешь…

Мальчик в ответ на приглашение со всем вежеством еще раз поклонился, уселся и принял предложенный ему сбитень. Чуть-чуть отпил, устроил кубок в переплетении кистей, кои опустил на колени, и вопросительно уставился на хозяина. Вопросительно и ОЧЕНЬ выразительно. Что же, улыбнулся про себя митрополит, слухи определенно не врали.

— Батюшка твой, великий государь Иоанн Васильевич, поведал мне о твоей просьбишке малой. Скажи, отрок, для чего ты хочешь познать лекарское дело?

— Чтобы исцелять болезни.

Перед мысленным взором церковного иерарха промелькнуло видение толп нищих и убогих, заполоняющих Кремль.

— У кого же?

— Своей семьи.

— И только?

Еще один выразительный кивок, и видение нищих и калек бесследно растворилось. Остался лишь мальчик, мать которого умерла от неизлечимой болезни, и его детское желание защитить братьев и сестру от подобной участи.

— Гм… отрадно.

Глядя на то, как мальчик опять пригубил подостывший сбитень, митрополит начал склоняться к тому, что врачевательское учение можно и разрешить. С некоторыми ограничениями, конечно, — но все же.

— Что ж, благословляю тебя на сей труд. А ведь у меня для тебя и подарок есть. Мне сказали, что ты книги любишь?.. Подай-ка вон тот сверток. А лучше сам его и разверни.

Освобождаясь от плена посконной тряпицы, на свет показалась небольшая, но изрядно толстая книга в невыразительно-коричневой кожаной обложке, без каких-либо надписей и украшений. Юные руки аккуратно огладили заметно засаленные уголки переплета, подцепили и перевернули первую страницу…

— Книга глаголемая Вертоград Прохладный, избранная от многих мудрецов о различных врачевских вещах, ко здравию человекам пристоящих.

Отметив на удивление звонкий голос царственного молчуна, Макарий негромко пояснил:

— Книгу сию собственной рукой написал Николай Любчанин, лечец деда твоего, государя Василия Иоанновича, в году семь тысяч сорок втором от Сотворения мира. За три года до своей смерти.

— И через год после смерти деда моего.

— Хм?..

Разговор определенно начинал приносить удовольствие. Как-то резко вспомнились слова духовника царевича Агапия про то, что подопечный частенько ставит его в затруднительное положение своими вопросами… Острый ум в столь малом возрасте — это очень хорошо!..

— Все верно. Быть может, ты хочешь спросить меня о чем-то еще?

Согласный кивок тут же предварил первый вопрос:

— Отче, ты знал бабку мою, государыню Елену Васильевну. Какая она была?

— Хм?.. Царственная. Сильная, если ты понимаешь, о чем я, отрок. Умная и весьма прозорливая.

Вспомнив дела дней минувших, Макарий немного расслабился, отпил сбитня и настроился на благодушный лад.

— Отче. А ты не знаешь, кто именно из ближних бояр ее отравил?..

— Кхе-кха-кха!..

— Отчего же, сыне мой Уар[24], ты не даешь себя остричь? Ведь сказано святым апостолом Павлом: не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него?[25]

Вместо ответа довольно рослый для своих девяти (уже три месяца как) лет мальчик повернулся к небольшой книжной полке, что была до этого у него за спиной, уверенно подхватил средних размеров том и раскрыл его на одной из многочисленных закладок. Затем отошел немного в сторону, оставив указательный палец на нужном месте.

вернуться

24

Так называемое прямое имя, которым младенец нарекался в честь того святого, память которого отмечалась в день его рождения. Являлось дополнительным и абсолютно не публичным, применялось только близкими людьми.

вернуться

25

Послание к Коринфянам, глава 11, стих 14.