— Это был бы хороший вопрос. Вот только ты просто начинаешь вспоминать. Потому, что мы перестали жить в Таэне. Отдали его тем, кого люди называли Императором. Мы любим людей, но не любим ими делиться. А гибельные земли возникли там, где богов вышвырнули их этого мира. Как пьяниц из корчмы. Только не в дверь, а прямо через стену. Вот и остались дыры, в которые иногда ветрами магии задувает всякий мусор.
Пока он говорил, мне стало скучно слушать. Я все это уже знал-помнил.
— Почему Ланс предал меня? Я ведь считал его своим другом! — вырвалось из меня с досадой. Наверное, во мне еще оставался размягчающий сердце дурман.
— Ха! Если бы он не был тебе другом, как бы он смог тебя предать? — хохотнул Пан. — Скоро ты вспомнишь, что иметь врагов куда надежнее. Им, хотя бы, можно верить.
— Ты ведь говорил с ним, в прошлый раз, — не сдавался я. — Что он хотел?
— Я давно живу с людьми. Почти каждый из вас неистово что-то желает. Кто-то хочет стать кем-то другим, кто-то владеть чем-то выдающимся. Замки, титулы, золото, звания… Но спроси их, «зачем» и, если ты добьешься честных ответов, то рано или поздно, подо всей этой шелухой, окажется желание обладать женщинами. Так будет с девятью из десяти. И только Ланс не такой. Его сердце жгут темные страсти. Я не люблю таких людей. Не понимаю, чего от них ожидать. Подумай, разве ты сам это не понимал?
В моей голове промелькнули воспоминания. Подозреваю, не без помощи вкрадчивой мелодии флейты Пана. Я распространил на Ланса своё отношение к Лучано, его брату. Лучано погиб за меня. И я, почему-то, решил что Ланс сделает так же. Хотя, он никогда не давал повода для этого. В начале он меня осторожно высмеивал, балансируя на тонкой грани между юмором и хамством. Потом, после битвы с нежитью, притих. Но никогда он не высказывал верноподданических чувств. Он не сделал ни единого значимого поступка сам, это я приблизил его к себе. А ведь его отец осторожно упоминал, что Ланс доставлял проблемы. «Какое облегчение, что Ланс нашел себя в служении вам» — сказал мне Эйрик однажды. Он приставал к служанкам, задирал стражников, даже провоцировал фрейлин Адель. А я на все это смотрел, но не видел. Мне казалось, что он будет верен так же, как Лучано, и даже видел признаки этого. Но нет, просто это я поставил Ланса в условия, когда он вынужден меня защищать, поскольку это означало защищать и себя. У него не было особого выбора. А как только выбор появился…
— Я предложил ему большой замок в хорошем месте, — всё еще сомневаясь, сказал я. С удивлением осознавая, что я до последнего надеялся, что Ланс окажется, ну например, околдован. Тут же есть магия, вон как Эглантайн ловко вязала мозг в узлы.
— А Ортег предложил ему владения поближе, свою поддержку в их защите и руку племянницы. Породниться с Пилларами, это ли не мечта любого рыцаря, — пожал плечами Пан. Он уже устроился на своем камне. И смотрел на меня со снисходительной улыбкой. — Ланс же не знает, что у тебя великой будущее, что ты избран для велики…
— Ты ведь это всем говоришь? — перебил я бога.
— Вовсе нет! — потряс он отрицательно козлиной бородкой. — Только тем, кому хватает удачи и упорства прийти ко мне. Но ведь я же бог. Моя работа дарить людям надежду.
— А Сперата ты одарил магическими талантами, — меня вдруг кольнуло беспокойство. — В обмен на что?
— Я же говорил. Хочу пару новых святилищ. Надоело болтать со стариками из Таэна, — ответил Пан, спокойно глядя мне в глаза.
— Почему сейчас? — не сдавался я.
— Потому, что могу, — по прежнему не отводя взгляд, ответил Пан. Это была не грубость, он просто говорил правду. Почему-то я был в этом уверен.
— Почему сейчас у тебя появились силы на это? — я решил кидать в колодец его искренности ведро своих вопросов, пока он не иссякнет. По моему опыту, этого осталась ждать не долго.
— Потому же, почему Великая Мать смогла притащить твою душу обратно из Перекрестка. Стена слабеет, потоки магии наполняют и тот, и этот мир. Тебе следует беспокоиться не из за меня. Я всего лишь старый бог. Очень добрый, только изредка вызывающи ужас, насылающий кошмары и, совсем редко, требующий кровавых жертв. И все же я тот, с кем люди могут ужиться, и жили тысячи лет. Тебе следует беспокоиться того, что может проснуться вскоре. И оно будет чуждо, как чужд людям Красный Волок.
— Как Император победил богов? — спросил я и задержал дыхание.
— Так же, как и всегда. С помощью других богов, — хохотнул Пан. — Тебе лучше спросить у твоей подруги, что наполовину состоит из любви, а наполовину из мести.
— Великая Мать, — сразу понял я.
— Да. Ей лучше знать детали, я могу только предполагать, я тогда уже был в Изумрудном Сне, — он обвел руками вокруг. — И этот мир был бы совершенен. Если бы он не был конечен. А я беспределен, понимаешь, человек? Даже целый мир для меня может быть тюрьмой.
— Это не настоящий мир, — высказал я что-то, что можно было назвать догадкой. А можно, смутным воспоминанием. — Это «карман». Складка между мирами. Ты либо сам сотворил её, либо нашел уже существующую. А чтобы выбраться тебе нужно…
Перед глазами на секунду мелькнула конструкция из множества обручей и сфер, вращающихся внутри друг-друга.
— О, ты начинаешь вспоминать, — оскалил зубы Пан. Зубы у него были крупные, с ноготь большого пальца. А клыки длинные и тонкие. — Но делай это осторожно. Помни, я не очень хороший друг. Зато просто непревзойденный враг!
И он снова расхохотался.
— Как мне выбраться из Таэна?
— Лучше всего спуститься вниз, на многие тысячи шагов от поверхности. Там есть город тех, кто пришел сюда первым. Он давно разрушен тысячеруким и сотнеголовым оружием Громовержца, но его порталы еще работают. Это самое ценное, что есть в Таэне — возможность перенестись за многие десятки дневных переходов. Я дам Сперату талант вызывать существ моего мира, что чуют порталы. Они послужат проводниками.
Пан на секунду задумался. Я вдруг понял, что он говорит очень осмысленно и долго. А вот я по прежнему чувствую себя в каком-то немного измененном состоянии. Словно немного пьян, и слегка сплю. Может, именно поэтому я его сейчас так хорошо понимаю.
— Там тебе могут встретиться старые и новые опасности. Поэтому я не буду предупреждать ни о чем, тебе придется быть готовым ко всему. Постарайся не потерять это тело, Охотник, — сказал Пан и поднял руку в знакомом жесте, готовясь отправить меня обратно.
— Подожди! — крикнул я. Пан раздраженно фыркнул. Но руку опустил. Я торопливо заговорил. — Ты ведь говоришь сейчас и с Рудо, и с Дукатом…
— Он упорно называет себя Герцогом, — хохотнул Пан.
— Что они за люди? — спросил я. — Я могу им верить?
— Конечно нет! — Пан от возмущения аж руками всплеснул, и даже флейта выдала удивленную трель. — Ты видишь так много своими золотыми глазами полученными от Гелиоса, но не видишь людей⁈ Рудо как паук, пожравший всех из своего выводка. Он видит вокруг лишь еду. И однажды, как только он решит, что сможет, попытается сожрать и тебя. Дукат точно такой же, с той лишь разницей, что им движет жажда славы и золота. Увы, но только такие люди и будут с тем, кто идет твоими путями, Охотник. Или они сделают их такими. Тебе следует к этому привыкнуть.
И он взмахнул рукой, не давая мне шанса его остановить. Я открыл глаза и сел на каменном полу. Факел, выпавший из руки Сперата, почти не прогорел. Я положил руку себе на грудь. Кираса была целой.
— Мой сеньор, — сказал Сперат, поднимаясь на ноги. — Кажется, я знаю способ…
— Займемся этим немедленно, — перебил я его. И перевел взгляд на Рудо, а потом на Дуката. Те поднимались с пола. И ни один не выдержал моего взгляда, отведя глаза.
Глава 10
Слышишь?
Время субъективно. То тянется, то несется вскачь. Поэтому, когда теряются объективные ориентиры, например смена дня и ночи, то легко потерять его счет. Я не могу сказать, сколько мы шли. Мне кажется, не меньше суток. Но этого не может быть — поскольку мы только один раз вставали на большой привал, рядом со святилищем Пана. Большинство вздремнуло пару часов и вполне отдохнули. Хотя, люди были измотаны уже когда вышли из Тронного Замка. Больше психологически, чем физически.