Мы переглянулись со Сператом. Я поднял бровь. Он кивнул. Мы оба услышали в голосе дерева не только поскрипывание, но и едва уловимый флирт. Я прочистил горло и торопливо перешёл к следующему намеку. Тьфу ты. Вопросу. Не буду я ей мальчиков водить. Ещё сожрёт.
— Что в той шкатулке из кости, что я нашёл в сокровищнице Итвис, в этом замке, и которую я не смог открыть? — задал вопрос я. Уже прочтя, понял, что вопрос какой-то размытый. Имеет смысл всё же составлять вопросы заранее, а не под пляшущим светом факела перед самой аудиенцией. Что-то Лилия долго молчит. Едва я об этом подумал — она отозвалась. Интонации изменились. Говорила она как человек с плохим зрением, читающий вслух, вглядываясь в мелкий почерк.
— Внутри — не предмет. Внутри — возможность. Заключённый свет. Или тьма. Это — осколок Сердца, отрубленного от Великой Матери. Первый Итвис — Император благослови его дерзость — не за силой пришёл, а за правом. Он отнял у скованной Владычицы то, что не принадлежало ни богам, ни людям. Живую суть. Не плоть, но связующую ткань воли и власти. Сердце, что может командовать стихиями, но требует цену.
Ага. Теперь понятны следы разделки рядом с богиней. Что за цена? И главное — как её открыть⁈ Лилия снова заговорила, будто отвечая на мой невысказанный вопрос:
— Шкатулка — не сейф. Это клетка. Сердце внутри живо. И шепчет. Оно желает быть использовано. Но каждый, кто прикасается к нему, платит. Не серебром. Не плотью. Собой. Один становится огнём. Другой — землёй. Третий — оружием для тех, кого ненавидит. Пока ты держишь шкатулку закрытой — ты правишь своим родом. Откроешь — род Итвис начнёт править миром. Или умрёт в пламени величия.
Я всерьёз задумался — не спросить ли всё-таки, как она открывается. Но потом вернулся к началу, прокрутил её ответ — и понял, что хрень внутри опасна. А чётких инструкций у Лилии, как обычно, нет. Иначе бы уже приложила ссылку, как на четырёхполье. Ладно, имеет смысл пока с этим повременить.
Сперат нетерпеливо переминался у меня за спиной, позвякивая кольчугой. Лилия молчала. Я зачитал третий вопрос:
— Сила элементальной магии, что есть у немногих. Как она появилась в людях?
— После катаклизма, когда Владыки исчезли, но их дыхание осталось в земле, один человек собрал камни, что были сутью стихий. Он не искал силу для себя. Он искал могущество для людей. И через кровь, ритуал и забвение создал первую линию: те, кто вспоминают стихии, но не изучают их.
Я начал злиться. Что-то сегодня эта скотина… то есть дерево… избегает конкретики. Лилия продолжала:
— Он не был магом. Он был кузнецом. Тот, кто соединяет, ломает, переплавляет. Он вбил в дух человека чары, когда-то украденные у Владык. Смешал остатки великой воли с живым телом. И так создал предков нынешних элементалистов. Их можно повторить. Но никто больше не решился.
— Давай подробнее, — не выдержал я.
— Слишком много тайн, что принадлежат могучим силам. Силам, отбрасывающим густую тень на саму ткань мира. Я пытаюсь разглядеть хоть что-то, — со злобным скрипом отозвалась Лилия. — Ага. Я нашла того, кто не отбрасывает тени. Их создатель. Он не был Владыкой, но стоял рядом с ними. Его называли Зартан Хранитель. Он прожил десять жизней, потому что знал, как украсть дыхание у времени. Когда Великая Мать была скована, когда сердце мира билось с перебоями, он собрал плоть богов, кровь магии и кость стихий. И выковал из этого оружие прямо в их душах. Он не давал им оружия — он сделал их самих оружием. Оружием всех людей. Он не хотел армии. Он хотел — наследие. И из того ритуала родились первые элементалисты.
— Зартан Нахтир, — перевёл я имя на язык Древней Империи. — Я знал этого парня. Охотно делился информацией. Жаль, помер в процессе.
— Это я его развоплотила, — довольно подтвердила Лилия.
Насколько я помню, Зартана добила Лаванда. Я настороженно глянул на дерево. Оно умеет лгать? По крайней мере — на непрямой вопрос. И у неё, похоже, есть честолюбие. Это следует держать в уме.
Я отвернулся к Сперату, пряча от Лилии лицо, и заговорил — на всякий случай топя в бессмыслице свои мысли и чувства. Кажется, она и это умеет считывать:
— Помнишь ту жуткую тварь, которую мы встретили под подземельями Таэна?
Я засыпал Сперата подробностями. Подключилась Лилия, и мы весело начали обсуждать былые приключения.
Сперат достал вино, Лилия уволокла под воду мешки с сушёным мясом. Посидели неплохо. И только когда мы уже вежливо попрощались, Лилия вдруг сказала:
— Эй, Магн.
Не будь она деревом — я бы напрягся от такого панибратства. Хотя, ладно, я всё равно напрягся. Но это, честно говоря, не тот случай, когда стоит выделываться. Границы она не переходила. Пока. Общалась дружелюбно.