Адель резко встала. Я машинально осмотрел комнату взглядом. Нет, молота при ней не было. Даже закованных в броню воительниц не наблюдалось — троица её приближённых сегодня были в платьях. Хотя, конечно, мужиковатые лица и мускулистые руки делали их похожими на дуэний — охрану для молоденьких сеньор. Адель заговорила:
— Адвес сотни лет воюет с морскими разорителями. И я, сэр Гирен, не раз видела сражения с ними. В одном даже участвовала, — она вскинула подбородок и посмотрела на меня. — У них большие, прочные щиты, что могут выдержать и удар благородного человека, не важно бьет ли он копьем на скаку, или своими данными ему феями силами. И при высадке эти разбойники часто бывают в хороших доспехах — кольчугах. Не все, но те, что в первом ряду. У них есть зачарованные копья, что швыряют огонь на двадцать шагов. Но главная их сила в другом.
Она подошла к столу.
— Они быстры. Их ватаги могут высадиться, пройти вглубь страны на дневной переход, и вернуться к утру обратно к их кораблям. С добычей.
Гирен уставился на неё с сомнением.
— Обозов у них нет. Их обоз — это их корабли, — дошло до меня. Я посмотрел на Адель с легким сомнением. — На дневной переход?
— Иногда и больше, — отрезала она. — Поэтому в Адвесе все города, что находятся в дне пути от моря, имеют стены. Даже столица. Глупцы из других графств смеются над этим. Но они никогда не жили под такой угрозой. И если вы, сэр Гирен, сомневаетесь в моих словах только потому, что я женщина, то…
— Постой, Адель. Это многое меняет. Вокула, — перевёл я разговор, не давая ей бросить вызов Гирену. Для него это было бы ловушкой: и отказать позорно, и драться с беременной женщиной — тоже.
— Что ты разложил?
— Мой сеньор, — Вокула коротко поклонился и сразу перешёл к делу. — До складов Караэна по каналу доходят два типа товаров. Самые дешёвые и самые дорогие, если считать по весу. Дальше, к предгорьям, идут баржи с лесом. В сам Караэн — провиант. А вот шерсть из Королевства Фрей и красители оседают в городах по пути. Там их обрабатывают, превращают в ткань и краски. Это вотчина как гильдии ткачей, так и местных властей. Есть и углежоги оружейников и пивоварни. Эти города — почти как часть Караэна. И с их пирсов чаще всего и отгружают ткань в Фрей и Таэн. Они не так богаты, как столица, но…
— Но взять там есть что, — перебил его Гирен. Он ткнул пальцем в монету и назвал название одного из городков. Вокула подтвердил. — В двух днях пути. Даже если просто всё вокруг них разграбить — пожива будет достойная. Тогда, сеньор Магн, я признаю правоту вашей жены. Горожане не отойдут так далеко от стен. Уж точно не все.
— Какими бы стойкими они ни были, ватаги разбойников уязвимы в походе, — вновь вмешалась Адель. — Быстрый отряд рыцарей, угрожая боем, заставит их собраться в кучу, встать в оборону. А потом — изнывать от жажды и голода. У них нет ничего, кроме оружия и сум под добычу. Это их сила — это и их слабость. Они могут не выдержать и попытаться бежать к кораблям. Вот тогда, когда строй растянут, а дух низок — умелый рыцарь может проявить своё благородство и отомстить безродным за всю их наглость.
Хм… Я думал, она скажет «за злодеяния». Но схема, похоже, рабочая. Связать боем. Заставить стоять в строю. Измотать. Дождаться, пока ослабнут от жажды и голода. И разбить, когда попытаются отступить. Надо только застать их на берегу.
Мои советники, при живом участии Адель, продолжали переговариваться. Разве что Фанго тихо стоял в углу, прикидываясь мебелью. По сути, ничего нового они уже не добавляли. Надо было принимать решение, но внутри меня что-то свербило. Я обвёл взглядом помещение — и наткнулся на Волока.
Пользуясь своим положением пажа, он стоял рядом с моим шлемом в руках и с горящими глазами наблюдал за происходящим. Учитывая, что на мне не было лат, шлем был явным предлогом подойти поближе. Однако, он оказался как нельзя кстати. Лучший способ устаканить мысли — проговорить их вслух. Вот только внутренний Магн уже грыз удила: если я начну рассуждать вслух в духе «Итак, подытожим: вот это так, это этак. Всё правильно?» — это поставит меня в недостаточно альфачную позу.
Я не должен сомневаться. Я должен ронять пожелания — без малейшего сомнения в том, что их тут же подхватят на лету и исполнят с рвением, которого не дождёшься от приказов в моём старом мире. Наедине с людбми я мог позволить себе говорить по-человечески. Но тут было многовато народу. Я бы плюнул — дело важнее, — но теперь у меня есть Волок. Ему всё можно «объяснить».