Я хмыкнул. Ну да, Фанго везде видит заговоры. Адель покачала головой, Гирен распушил усы — значит, не согласен. Вокула фыркнул:
— И уничтожить то, что кормит их? Их мастеров выбирают за ум, а не за запах, и вряд ли они добровольно позволят пиратам угробить их дело.
— Не вы ли, сеньор Вокула, говорили, что люди чаще всего теряют настоящее ради иллюзий будущего? — неожиданно резко отозвался Фанго.
Интересно. Все вдруг против Фанго. Фарид как-то сказал мне: если все в комнате не согласны с кем-то — возможно, он прав.
— Допустим. Но встанут ли бурлаки плечом к плечу с пиратами?
— Нет, — сказал Гирен. — Даже изгнанники с островов стараются держаться особняком. Один может стать другом. Десять — это звери. Кровавые и злобные.
— Их верования чужды и омерзительны, — подхватила Адель. — Они поклоняются Звезде, но что это значит — неведомо. Это делает их замкнутыми и враждебными.
— Бурлаки могут выставить людей для защиты своего здесь и сейчас. Но у них нет бойцов, как у караэнских гильдий, — вставил Вокула. — Им некого выставить в поле. Они не пойдут на открытую войну. Оттого и проглотили обиду в Караэне.
— Или не проглотили, — отозвался Фанго. — Но если бы начали действовать сами, собирать и вооружать своих, я бы знал. Пока всё тихо.
Я кивнул. Мысленно отметил: Сперат оказался мудрее, чем я думал. Надо бы к его мнению прислушиваться чаще.
Разговор продолжался ещё, но уже без особого смысла. Адель и Гирен обсуждали вооружение пиратов. Полезно, но не срочно. Последний урок Волоку я решил не объяснять, а показать.
— Сеньор Вокула. Пошлите гонцов к Великим Семьям. Опишите ситуацию, выясните, кто из них готов выставить всадников нам в помощь. То же с гильдиями. Серебряных пока не трогайте. Сеньор Фанго, нужны все возможные пути вдоль канала. Где идти, где сплавляться, где ночевать. Всё, что может понадобиться. Сеньор Гирен — займитесь войском. Пусть Сеньор Леон помогает.
И всё в таком духе. Я принимаю решение над столом, а работу делают другие. На Гирене — готовность людей, их лошади, снаряжение. На Вокуле — еда, логистика, овёс, сено. На Фанго — маршруты, условия, ночлеги.
Вся эта масса людей и коней тянет за собой проблемы, как локомотив вагоны. И каждый из них будет решать по своему участку. И даже в бою — когда всадник ударит копьём в щит врага — он будет делать это сам. Но если мы победим — скажут, что это я. А если проиграем — укажут на кого-то из них.
Пока Горящий Пик бурлил, как разворошённый муравейник, а вассалы Итвис пили и веселились — почти без убийств, спасибо Гирену — я проводил время с Адель и сыном. Порой выезжал кого-то наградить. Чисто для прогулки.
Запасы вина таяли. Быстрее, чем ожидалось. Как будто это не вино, а пиво, и пьют его долгобороды. Уверен, благородные всадники перестали разбавлять его водой, раз уж бесплатное. Но я терпел убытки с королевским спокойствием — вино можно купить. А эти люди вскоре прольют кровь за меня. Возможно — чужую. Возможно — свою. Но своя кровь дороже чужого вина.
Вечером Адель сказала:
— У меня плохое предчувствие. Мой отец, два его дяди и мой старший брат — все погибли. Брат в Поиске, в Лихолесье. Один дядя на турнире. Но отец и его младший брат — от рук сорских пиратов. Мы почти всегда побеждали. Но эти… эти твари… Они опасны.
Она посмотрела на меня испуганно. И вдруг попросила то, чего я не ожидал:
— Обещай, что не пойдёшь в бой в первых рядах.
На следующее утро события понеслись вскачь.
Когда я только начал завтракать, на внутренний двор Горящего Пика ворвался гонец. Вся его лошадь была покрыта потом и пылью — и по тому, как он спешился, я понял: новости не просто срочные, они скверные. Через четверть часа мы уже стояли в главном зале. Фанго читал записанное слово в слово донесение от его людей, что поднялись вверх по каналу. Я не стал разгонять слуг — просто слушал Фанго, пока меня одевали в доспехи.
Устье пало.
Они пришли ночью, с огнем и в тишине. Несколько шнекков — сорских быстроходных кораблей — прошли мимо Тельтау и пристали к берегу под покровом темноты. Гонец уверял, что батраки подняли тревогу и пытались сопротивляться. И даже один из шнеков был потоплен, два сели на мель — но остальные, по-видимому, добрались.