Но сказать об этом вслух — показать сомнение. А в этом зале есть те, кто не прощает сомнений.
— Мне не нравится этот враг, — проскрипел Вернер.
Он снял шлем и бросил его оруженосцу, даже не оборачиваясь. Коротко стриженные седые волосы, лицо человека, у которого болит. Всегда. Грубый шрам на щеке — ожог в виде герба Вирак на щеке. Тавро.
И только тогда я понял, что он сказал.
Треве смотрел весело. С чего я взял, что он улыбается — маска на лице. Но он сидел в полоборота, чуть склонив голову. Уловка. Мим.
— Это сложный и опасный враг, — сказала Адель.
Женщина. Не вынесла тишины.
Я положил руку на её локоть. Слишком поздно.
— Но графство Адвес уже давно подв… — начала она.
— И они разорвали вас на части. Сожгли единственный порт. Загнали в холмы, — хмыкнул Вернер.
Я уже был на ногах, сжимал Коготь.
Но Адель встала вместе со мной.
— Если вы сомневаетесь в доблести рыцарей Адвеса, то покажите мне, как следует сражаться. Я лишь одену доспехи…
Оруженосец Вирак склонился.
— Вы неправильно поняли слова моего отца, — поднял он взгляд. Фамильное сходство — минимальное. Наверное, племянник. Или двоюродный. Говорят, у Вирак выбор наследника связан с жестоким ритуалом. — Он хотел сказать, что даже доблесть рыцарей графства Адвес не уберегла их от досадных потерь. И нам следует…
— Вот как? — прервала Адель. — В таком случае пусть сэр Вернер скажет это лично. Так, чтобы даже я, глупая женщина, поняла, что он не имел в виду ничего плохого.
— Я скрестил копья с одним из королевских рыцарей. С серебряным лебедем на щите, — пророкотал Вернер. — Его череп теперь в зале предков.
— Там нет места, — уточнил наследник. — Приходится убирать прежние трофеи. Поэтому мы придирчивы в выборе.
— И я не думаю, что рыцари Адвеса сражаются хуже, — Вернер поднял на меня взгляд.
Треве запрокинул голову и расхохотался. Слишком театрально, но заразительно.
— Полагаю, — сказал он сквозь смех, — это самое близкое к извинениям, что мы слышали от Вирак за последние шестьдесят лет.
Я смотрел в глаза Вернеру.
Он силён. Как лед, как пламя. Вирак убивают тех, кто слабее. А я — подорожник. По его мнению.
Значит, придётся его убить.
Сперат отбросил приличия, шагнул вперёд, вытащив топор, и щитом закрыл Адель.
Треве изобразил удивление всей позой. Но молчал.
В шатёр вошли новые люди. Скрип кожи. Металл. Но я не обернулся. Смотрел в глаза Вираку.
Он отвёл взгляд. И слегка склонил голову.
И только тогда я позволил себе отвести свой. Но не ко входу. На Вокулу.
Почему?
Я думал, что Великие Семьи — вроде Эскера. Или Канта.
Но теперь я видел копии своего отца. Надменные. Жестокие. Уверенные в своём превосходстве.
Так почему Вирак признаёт мою власть?
Ответ я искал в лице Вокулы.
Разумеется, не нашёл.
В шатре появились Алнез и Лесан. Дождавшись моего приветствия, они прошли на свои места. Роннель, конечно же, устроили из своего прибытия маленький ритуал, но перетерпеть это было несложно. Я надеялся, что хотя бы он окажется предсказуем — но нет. Вместо этого он появился в сопровождении юной красотки в строгом платье, сшитом по моде Королевства Фрей. Пока Роннель церемониально объявляли себя и приветствовали присутствующих, я успел шепнуть Адель:
— Позвольте мне самому решать, как и когда отстоять вашу честь.
И продолжил натянуто улыбаться дорогим гостям. Формально равные, они сели напротив меня, через стол. Места там хватит на пятерых, не страшно.
Последним прибыл Дйев. Вернее, его внесли на кресле. Я поприветствовал его, указав на место справа от себя и Адель.
— Сеньоры, — сказал Дйев.
К моему удивлению, на лицах присутствующих отразилась доброжелательность. Равнодушие — в случае Вирак, тень улыбки — у Лесан, поза добродушной радости — у Треве. Гарвин Алнез не постеснялся даже кивнуть Дйеву.
Подождите. Мой план был в том, что они будут его ненавидеть.
— Сеньоры! — повторил Дйев. — Как вы все знаете, согласно традиции, я должен вести наши войска в битву как глава Собрания. Однако я сразу же, до начала совета, заявляю, что отказываюсь от этой привилегии в пользу Магна, главы дома Итвис, ибо он опытен в вождении войск и не раз уже побеждал в больших битвах с самыми разными противниками. Если есть у кого слова против — пусть скажет сейчас или хранит их при себе навсегда!
— Вирак не имеет причин отказать и желания оспорить, — тут же отозвался Вернер, не глядя на меня. Вслед за ним ритуальную формулу повторили остальные. Только после этого по приказу Дйева кресло с ним осторожно опустили на землю.