— Мы пробовали с одними… — внезапно хохотнул Вирак. Явно хотел что-то добавить, но метнул взгляд на Этвиана Роннеля — и промолчал.
— Попробуйте с нами. И мы развесим ваши шкуры на наших стенах, — угрюмо сказал Гарвин Алнез.
— В конце останемся только мы, — процедил Маэль Лесан.
— Даже те, кто предпочитают молчать, и те не упускают повода сказать угрозу, — Треве явно веселился.
— Мои птенцы не будут участвовать в вашей войне! — рявкнул Дйев. — О чём вы говорите, сеньоры? Решили устроить усобицу перед лицом врага? Вы хуже гоблинов!
— Единственный разумный человек, — «улыбнулся» Треве. — Да и тот случайно оказался за этим столом. Или нет?
Последние два слова он произнёс, вдруг резко «наклонившись» ко мне, нос к носу. Разумеется, он физически не мог этого сделать — это была иллюзия. Я, разумеется, отпрянул инстинктивно.
Пятеро людей напротив меня внимательно смотрели, ожидая ответа.
— Вы не сможете понять. А если я отвечу — подумаете, что я солгу, — сказал я, устало опускаясь на стул. Моей руки коснулась Адель.
— Ну, сеньор Магн, вы же не Треве, вы — Итвис, — с лёгкой иронией сказал Этвиан. — Мы поверим… как минимум на четверть. Попробуйте.
Я помолчал.
— Про каждый из наших родов рассказывают небылицы. Недавно я узнал, что про Итвис есть поверье — якобы, если ты рядом с нами, то не можешь лгать, — я обвёл взглядом представителей Великих Семей. — Вы слышали. В оригинале поговорка звучит немного иначе.
— «Нельзя солгать Итвис, когда вас разделяет лишь кинжал», — блеснул эрудицией Этвиан.
— Верно. В сокровищнице Горящего Пика много лет хранился удивительный артефакт, — я вдруг понял, что всё ещё сижу с обнажённым Когтем. И спрятал его в ножны. — Кинжал Истины. Тот, кого ты им кольнёшь, вынужден говорить правду. Удивительное совпадение, не правда ли?
Рука Адель чуть сжалась. Я погладил её пальцы.
— Хотя, это не совпадение. Полагаю, слухи о ваших силах тоже имеют некую основу. И вы, как и мы, тщательно храните свои секреты.
— Не тщательнее Итвис, — отозвался Треве. Он посерьёзнел — выпрямился, выровнял плечи, сложил руки на коленях. — Я не знал про этот Кинжал.
— Я отдал его Хасту, — я не выдержал и улыбнулся, разглядывая их вытянувшиеся лица. Конечно, они умели держать лицо — не говоря уже о маске Треве, — но даже едва уловимое движение уголка светлого глаза бесстрастного Маэля Лесана выдавало, что будь на их месте люди чуть менее сдержанные, они бы н то, что рты пооткрывали, на коленки бы челюсти пороняли.
— Это… ваш слуга?.. — голос Треве выдал его недоумение.
— Нет. Он служил моему дяде. И нет, я не сохранил к нему тёплых чувств, — ответил я, предвосхитив следующий вопрос.
— Вы… — Треве растерялся. — Хаст ловит всякую шваль. Вы не сможете использовать его против нас… Или… Да нет… Вы затеяли ловушку? Хотите поймать тех, кто придёт его отнять?
Я покачал головой.
— Сеньор Магн, а вы можете ответить — зачем вы это сделали? — Этвиан Роннель справился с удивлением быстрее других. И в его взгляде плескалось искреннее любопытство.
— Сеньор Оренцо уже назвал причину, — я кивнул на Треве и не отказал себе в удовольствии полюбоваться его замешательством. Тот даже кривляться перестал. — Хаст ловит в Караэне всякую шваль. Кинжал Истины должен сильно ему в этом помочь.
Они молчали. Долго. Слишком долго, чтобы это было простым обдумыванием.
— Вы правы. Мы не понимаем, — наконец сказал Этвиан, явно получая удовольствие от ситуации. Он ловко перехватил инициативу у сбившегося с ноты Треве. — Я полагаю, это не ловкий ход для усиления вашей власти. Ведь очевидно: столь ценный артефакт должен быть при вас. Или хотя бы в секрете. Это интересная загадка, и я бы с удовольствием подумал над ней… на досуге. Но сейчас неподходящее время. Объяснитесь, сеньор Магн.
— Всё очень просто. Мне нужен сильный Караэн.
Первым опомнился Треве. И, как всегда, пошёл в наступление:
— И потому вы разогнали Совет и превратили ратушу в бордель? Эти подорожники из Серебряной третий месяц совещаются о замене прогнившей створки Южных Ворот. Две доски менять? Или три? Зато те законы, что нужны вам, проходят мгновенно — ведь половина Серебряных ест с ваших рук.
— Зато вторая половина с ваших, сеньор Оренцо, — внезапно выступил в мою защиту Гарвин Алнез. Он уронил слова, как тяжелые камни.
— Ну, не стоит преувеличивать мои достижения, — Треве не смутился, повернув к нему лицо за маской. — Закон, по которому каждое срубленное дерево в Контадо должно было сдаваться на нужды города, ведь не прошёл из-за вас и сеньора Маэля? Вы не хотели пускать комиссию за стены, а Лесан обогащается, вырубая подвергшиеся порче фруктовые рощи на Гибельных землях…