Широким движением колонна раскалывается надвое — одна часть, с Вернером во главе, продолжает движение к западу, вторая сворачивает — и мчится по пирсу, туда, где с кораблей высадились пираты. Вторая спустя секунду делает то же по параллельному пирсу. Красиво. Четко. Слаженно. Аж завидно. Они мчатся на пиратов черно-стальным живым тараном. Но их уже ждут.
Пираты не растерялись.
Пока рыцари спускались по склону, воины сорского флота уже укрепили линию. Огромные щиты — те самые штурмовые, сбитые из корабельных досок — они быстро поставили на ребро и стянули верёвками с остатками старых кранов. Один даже успел подпереть наполовину собранным тараном. Получилось уродливо, криво — но крепко.
Вирак налетают — и их колонна сминается, как легковушка врезавшаяся в бетонную стену.
С неба на пиратов падают огненные росчерки. Вспышка — и ледяной магический снаряд, похожий на длинное копьё, вбивается в щит пирата, оставляя в руках, а отломанный огрызок. Один из рыцарей, догнавший Вернера, с размаху ударяет мечом — и это выглядит как волна чистой силы в моём зрении. Удар сметает угол штурмового щита сбитого из толстых, почти в ладонь, досок. Ещё миг — и грохот и крики долетают до нас. Я не могу разобрать слова, но мне кажется, я слышу клич Вирак: «Умри красиво!». А еще мне кажется, вражеский строй дрожит.
Может, и не показалось. Может и в самом деле, пираты дрогнули. Но их строй не рассыпается.
Пираты, вопреки ожиданиям, не бегут. Они отвечают.
С воплем из-за щитов выныривают мужчины в шлемах с перьями, с лицами, украшенными краской и шрамами. У многих — кольчуги, но не как у всех: с медными кольцами, бронзовыми вставками, трофеями. Один бьёт копьём с такой силой, что сбивает рыцаря с седла. Второй, не высовываясь из-за штурмового щита, широко размахнувшись, как из-за стены, втыкает топор на длинном древке в бок коня. И снова — пользуясь тем, что с одной стороны только вода.
Те, кто падают, — не встают.
Пирсы, узкие и скользкие, оборачиваются ловушкой. Кто-то из всадников теряет равновесие, соскальзывает — и вместе с тяжёлым снаряжением уходит под воду. Как смартфон в унитаз, секунду на поверхности, и только пузырьки. Кони, спотыкаясь на досках, мечутся. Один, раненый, опрокидывает сразу двоих.
Нашим вассалам не хватает умения и выучки — они столпились перед стеной города. На пирс за Вирак почти никто не идет. Мало какая лошадь готова скакать по доскам над водой, да ещё в такой нервной обстановке. И тут их накрывают.
Тяжёлые дротики с широкими, зазубренными лезвиями легко находят плоть под разноцветными попонами лошадей. И, куда труднее, под бронёй людей. Удары дротиков слышны даже отсюда. Я вижу, как одному из всадников дротик втыкается в седло прямо перед его достоинством. Он пытается его выдернуть, но ему не хватает сил. Второй бьёт в прикрытое кольчугой плечо, и в ярком солнечном свете мелькают похожие на водяные брызги осколки лопнувших колец — но дротик не входит глубоко, возможно, даже не смог пробить поддоспешник, падает бессильно под копыта. Вот только всаднику явно нехорошо — рука падает плетью вниз, он хватается за плечо и бьёт коня по бокам золочёными шпорами. Пытается выйти из боя. Это трудно — лошади так плотно прижаты друг к другу, что похожи на кильку в банке.
Вирак рвутся вперёд, сжигая врагов, пронзая обычными и магическими копьями, полыхают льдом, огнём, яростью и славой. Но их всего трое-четверо в переднем ряду. А пиратов — вдвое, втрое больше, и они знают, как держать строй.
Рядом с Вернером умирает знаменосец. Я пропускаю момент, кто его сразил — вижу только, как он медленно падает с седла, выронив знамя. Его лошадь делает последний скачок, прежде чем теряет равновесие и валится в воду за ним. Знамя падает в воду, как срубленное дерево.
Хуже того, к пиратам прибывает подкрепление. Всё новые и новые шнеки подплывают к первым, их притягивают боевыми баграми к бортам, и команды мчатся на помощь своим. Дротиков в воздухе становится всё больше и больше, появляются арбалетчики, лучники с тяжёлыми, вычурными луками. Последних, к счастью, мало. А вон те, все сплошь в каком-то морском мусоре и головных уборах из перьев, очень напоминающие мне североамериканские, собрались в кружок и пляшут. Ставлю ченти против дуката, это шаманы — и они колдуют какую-то гадость.
Кони под пирсом мечутся в крови, вспененной воде и жалобно кричат. Караэнское рыцарство приняло бой.
— Кажется, теперь я понял, — и опять Этвиан Роннель. — Позвольте мне предложить выход, сеньор Магн. Я заключу договор с Каналом, а вы поведёте людей.
И прежде чем я что-то понял, он срывается с места. Скачет к Каналу, благо он тут недалеко.