Тем временем наши враги оживились, начали стрелять и попытались перейти в атаку, пока наш строй еще не восстановился — но с ними сыграла злую шутку осторожность. Или страх перед демонами. Рогатый сюрприз явно стал неожиданностью и для них тоже. Кажется, среди наших врагов даже начались дискуссии с широким кругом вопросов и остро заточенными аргументами, в результате которых все оставшиеся в живых быстро пришли к консенсусу.
Лично я удивился степени ненависти, которая толкала этих людей продолжать сопротивление. На самом деле, при таком упорстве, у них был шанс переломить битву. Мне повезло, что демон не сильно загонял моих латников и склеил ласты до того, как нанес заметный урон. Люди Фредерика устали. Как-то так получилось, что в строю осталось едва ли половина от первоначальной их численности. Кто-то был ранен и пошел к лекарям — уважительная причина. Это не ножиком на кухне порезаться. Ткнут в тебя железкой, и даже если сразу не упадешь, все равно теряешь много крови, слабеешь.
Другие просто устали. Третьи проголодались. В общем, разброд и шатание.
Спасало то, что латники держались лучше остальных — как ни крути, но они по определению все же люди благородные. Стыдно было из-за пустяка уходить. А именно латники были костями строя, на которых все держалось. Но если уж латника ранили, и он отходил назад — с ним гарантированно уходило и все его копье, до пяти человек.
Поэтому, при всем при том, что мы явно побеждали — и довольно много вражеских трупов на площади это подтверждало — на вид нас стало даже меньше, чем врагов.
Но Фредерик не зря суетился — ему с коня видней, он видимо сразу заметил неладное.
Слишком далеко отойдя от нас, заговорщики оказались удобной мишенью для лучников Виллы. Только стало ясно, что демон точно не встанет, как профессиональные наемники с Туманных островов быстро вернулись (а они успели отступить за угол по улице, по которой мы пришли), причем в полном составе. Теперь знал, что вовремя сбежать, но если надо, вовремя вернуться — признак профессионализма.
В общем, лучники вернулись и наши противники попали под их слаженные залпы.
При этом Вилла явно сосредоточился на количестве стрел, а не на точности выстрелов — наш строй был достаточно далеко от вражеского. Под плотным обстрелом, действительно похожим на дождь из стрел, враги толком не могли двигаться. Только орать от боли и умирать, прячась за щитами. Стрел в воздухе было так много, что на брусчатку легка тень, какая бывает от ветки дерева с молодыми кудрявыми листочками, которую треплет ветер.
Лучники не автоматы, минут через пять они выдохлись и обстрел стал не такой плотный, но к этому времени Нычка с Фредериком восстановили наш строй и снова были готовы продолжить натиск. У Фредерика и для меня нашлась минутка. Подъехав ко мне, он рявкнул:
— Вы! Назад! Помогите лекарям! — он немного подумал, наклонился ко мне с седла, поднял забрало и добавил, тем же резким, командным голосом, но немного тише:
— Будет глупо умереть сейчас, когда битва уже выиграна. Я видел вашу храбрость, а сейчас покажите мне вашу рассудительность. Давайте, мой сеньор, отойдите в сторону, дайте парням отработать ваши деньги!
Я не стал спорить. Действительно, пусть люди работают.
Впрочем, до лекарей я так и не добрался. Зато до меня добрался Сперат. Я ничего не сказал ему по поводу его отсутствия во время замеса с демоном. Ну не любит человек демонов. У всех свои слабости. Сперат протянул мне флягу, в которой оказалось разбавленное водой домашнее вино. Сносно. Пить очень хотелось.
Битва продолжалась еще не меньше часа. И была крайне ожесточенной. Это легко определить по молчанию сражающихся — когда становится по настоящему жестко, люди перестают орать кричалки чтобы подбодрить себя. Оскорбления врагам вообще ритуал проводимый до первой крови. Потом не до этого. Слишком сосредотачиваются на смерти. И своей, и чужой.
Битва затягивалась. Я даже стоять устал — все же в доспехах. Присел на каменный парапет Фонтана. Вода в резервуаре стала розовой от крови. В ней плавали трупы и скапливались у забранного каменной решеткой стока. Вода не находила выхода, переполнялась и лилась на брусчатку, смешиваясь с кровью. Из человека может вылится на удивление много крови, особенно если его тело разрубить на части. По сути, к концу боя казалось, что сражающиеся бьются, стоя по щиколотку в крови.
Пленных было очень мало. В основном раненые, которых сначала вязали пажи и оруженосцы, а потом перевязывали лекари. Это был не намеренный приказ Фредерика — просто так получилось. Сначала тех, кто хотел нам сдаться убивали свои. Потом наши, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, не хотели брать живыми “демонопоклонников”.