Я вспомнил Таэн. Вокула мастерски сместил акценты, но в сути был прав: если рядом сильный феодал — забудь про гильдию. На него и будешь работать. А если сделаешь больше — он и продаст. Так зачем делать больше?
Даже если где-то появляются «крепкие хозяйственники», которые позволяют на своей земле создавать предприимчивым людям артели, то на длинной дистанции их всё равно прижимают к ногтю. Либо душат рэкетом, либо отбирают в прямую собственность. Чего далеко ходить — все мукомольные мельницы во владениях Итвис принадлежат Итвис, и арендаторы обязаны молоть муку только на них. Вот только я никогда не слышал, чтобы мы их строили. Если даже мельница принадлежит какому-нибудь умнику, построившему её под стенами замка — это ровно до тех пор, пока она не станет мельницей самого замка. Что неизбежно, как восход солнца. Разве что продолжительность этой свободы предпринимательства величина переменная.
— Здесь же, — он сделал широкий жест рукой, будто обводя весь Караэн, — этот… как вы сказали, мой сеньор, «механизм» может жить. Потому что только здесь механизм имеет смысл. Только здесь торговые пути сходятся так, что ткань, сотканная в одном квартале, может быть продана через день в порту Отвина. Хоть и отгружена будет через неделю, а то и месяц. Только здесь купец готов вложиться в вал, шестерню и… как вы сказали, сеньор Магн? Кулачковый…? Не суть. Это возможно, потому что завтра этот кулак принесёт ему десятикратную прибыль. И только здесь есть столько золота, что можно продать сразу тысячу отрезов.
Я попытался спорить, скорее из упрямства.
— Разве не очевидно, что это облегчает жизнь? Можно ведь переложить много трудной, но рутинной работы на ветер и воду. Например, чтобы пилить доски. Разве это не удобно? Я заметил, как дорого они стоят. И это не только за само дерево — ты платишь пильщику за десяток почти столько же, сколько плотнику за месяц…
Я сильно преувеличил. И сделал паузу, пытаясь подобрать, как бы себя поправить так, чтобы не выглядеть дураком. Тяжело, когда ты умный, но звучишь тупо. Вокула, похоже, решил, что я жду ответа, и заговорил:
— Возможно. Но так ли часто такой труд дороже, чем постройка целой мельницы? А ведь за ней ещё нужно следить, ухаживать… Это работа не для одного, и даже не для двух. Так уж не лучше ли те же три человека просто сделают столько, сколько нужно, и может, даже лучше?
Я тяжело вздохнул. Ну да. Хоть по местным меркам я развернул прямо-таки огромное строительство — даже это бы не окупило постройку лесопилки. Возможно, если бы это было на целый город… Или, лучше, на контадо. Нет, Вокула прав. Те, у кого нет денег, сделают всё сами. Те, у кого есть — наймут мастера. Не получится у меня тут Икею открыть.
— Поверьте, милорд, — сказал он, глядя мне прямо в глаза, — такие гильдии не могут выжить в горах. Не могут пустить корни в деревне. Они не могут родиться даже в Таэне, где всё зависит от милости одного или троих. Только здесь — в Караэне. Или, может быть, ещё в Отвине, где море делает купца таким же важным, как герцог.
Он замолчал. А я слушал. Смотрел. И в голове у меня всё звенело: кулачки, ремни, меха, рычаги. Толпы рабочих. Вокула и прав, и не прав.
Очень трудно каждому крестьянину в Таэне или Королевстве продать кусок сносного караэнского сукна или штампованный серп. Не довезти. Это слишком дорого и долго. Если в повозку, запряжённую быком, положить сено и кормить его им — он сожрёт свой груз через дней пять. Поэтому так трудно водить армии — все эти тягловые животные постоянно хотят жрать. И даже если под ногами трава, им нужно часами пастись. Поэтому боевых коней кормят пшеном и фруктами — иначе просто не будет времени на них ездить. Да Коровка бы и не наел такую стать на сене. А чем крестьянин расплатится? Брюквой?
Хотя… во Вторую мировую полно же было лошадей. Как-то же их кормили… Я что-то упускаю. Ладно, тут я уперся в тупик. Зайду с другой стороны.
Я не большой экономист. Но помню, промышленная революция началась в Англии. Что у неё уже было? Флот. И рынки сбыта. Не обязательно брать золотом. Можно — чаем.
Табаком. Опиумом… Об этом надо осторожно поспрашивать. Итак, мне нужны тысячи и тысячи парней вроде Лардо — у которых есть что взять и у которых даже одеяла нет. Я уверен, в этом мире таких полно. Тысячи людей ждут свои тёплые караэнские одеяла, чтобы отдать за них меха или золото. Надо только им их доставить…
Я ударил себя кулаком по колену — и тут же скривился от боли. В последнее время я редко надевал доспехи, но ещё не успел отвыкнуть. А с моей силой — по неприкрытой сталью ноге… больно.