Ещё через минуту Аурелий исчез из поля зрения.
— Он взлетел⁈ — спросил я.
— Нет, — ответил лектор. — Платформа рухнула.
Я не смог сидеть спокойно. Встал с тронно-пыточного кресла и подошёл к окну. Сквозь облако пыли мы увидели, как из-под обломков бочки торчит рука, сложенная в жесте, которым в Караэне обычно сопровождают слово «отлично». Студенты вокруг радостно кричали — если без ругательств: «Это была лучшая попытка!»
Я тяжело вздохнул. Потом рассмеялся. Даже не от насмешки — от уважения. Эти безумцы и правда пытались взлететь. И, Пан мне в свидетели, однажды у них получится.
— Мы почти закончили чертежи новой модели, — сказал Бруно. — Хотите взглянуть?
— Нет, — сказал я. — Мне кажется, вы не туда думаете. Лучше сделать иначе…
Я услышал, как Фарид за спиной тяжело вздохнул. Бруно ещё больше погрустнел и отвернулся. И только несдержанный Каас буркнул:
— Ещё и этот…
Их можно понять. За последние дни они выслушали столько «гениальных» идей, что от Герцога Караэна, Хранителя Пустого Трона, вряд ли ждали чего-то дельного. И были правы. Я не особо силён в… как называется наука о самолётах? В общем, ничего по-настоящему умного я им сказать не мог.
Но я мог показать направление.
Я поискал глазами и нашёл подходящий листок. Поднял его с пола, подошёл к столу и быстро свернул бумажный самолётик. Бумага плохо держала форму, а я давно ничего подобного не делал. Но пробный запуск увенчался успехом: самолетик пролетел через всю комнату и стукнул в лоб как раз тому сдавале, что стоял у двери и донёс нам весть о несогласованном запуске Горшка.
Я в полной мере насладился потрясённой тишиной.
— Мы делаем не то… Мы копируем то паруса кораблей, то крылья птиц, — сказал за моей спиной Бруно. — Нам же нужно создать устройство, что несёт человека. Это цель. Как есть цель у стрелы.
— Нам нужна стрела, а не птица! — обрадованно крикнул Каас. — Наконец вы начали меня понимать!
Они снова вступили в спор — всё ещё подчёркивая свою изначальную правоту, но я уже видел: перья на черновиках выводили совсем другие крылья и обводы. Бруно задумчиво махал свитком в воздухе, смотрел как папирус разгоняет воздух и хмурился. Фарид тщательно изучал мой самолётик и копировал его по сгибам, делая свой.
Я тем временем осторожно присел на край стола, нашёл пустой с одной стороны лист, придвинул к себе хитрую чернильницу-непроливайку, макнул в неё вычурный серебряный стилус — тут ими пользовались вместо перьев — и начал чертить чертёж. Клякс я наставил преизрядно — писанине Магна учили по остаточному принципу. Однако через пять минут остался вполне доволен результатом: общий вид, размеры, пара разрезов.
— Это… прекрасно… — выдохнул Бруно. Он стоял очень близко. Наверное, уже бы на меня залез, если бы не рука Сперата, которой он придерживал Ректора. — Где вы этому научились?
— Так должно быть понятнее. Сможете сделать?
— Да, конечно!
Я решил задержаться и нарисовать воздушный винт. Не думал, что они возьмутся за работу по моим наброскам сразу. Я опять забыл про магию.
Фарид дохромал до камина и прямо там, с помощью кувшина, из которого один из его помощников лил воду, нарезал заготовки из кожи и дерева. Он ускорял струю воды и сжимал её до игольной тонкости — и вода достаточно легко резала дерево и кожу. Мне случалось видеть, как чем-то похожим кромсали и плоть в бою, но это было слишком манозатратно.
В общем, минут через пять передо мной уже лежал миниатюрный воздушный фонарик. Я сам срезал Когтем верхушку толстой свечи, установил её в держатель, попросил Сперата поджечь фитиль — и держал сделанный из бумаги кубический верх над пламенем. Когда я уже начал думать, что не сработает, рука ощутила едва заметное давление. Я убрал ладонь — и фонарь медленно взлетел.
— Тёплый воздух легче холодного. Если его нагреть, то он потянет вверх, — объяснил я. — Никакой магии.
— Мы видим, сеньор Магн, — ответил за всех Бруно.
— Вам нужно придумать, как заставить это двигаться в нужную сторону, — продолжил я и показал на воздушный винт. — Попробуйте сделать это. Должно быть похоже на крылья ветряной мельницы…
— Ничего не выйдет, — заявил Фарид.
Он ловко подвесил к пролетающему мимо воздушному фонарю деревянную фигурку человека, выуженную из груды барахла рядом. Фонарь стремительно спикировал на стол.
— Что хорошо для малого, то плохо для большого. И наоборот. Чтобы греть воздух достаточно долго, потребуется целый воз дров. А их такой куб не поднимет, — он сделал паузу и добавил: — Но я знаю, как решить эту проблему. Надо сделать усилитель, как в Горшке, но для таланта к огню…