Её дочь, Хуана, была на четыре года старше меня. Девушка была гораздо живее матери, которая продолжала оплакивать потерю супруга-негодяя. К сожалению, хотя у Хуаны был острый ум и весёлый нрав, Создатель не одарил её в той же мере и телесно. Она была плоской, как доска, и чрезвычайно хрупкого телосложения. Хуана несколько раз ломала конечности, которые так толком и не срослись, поэтому ходила, опираясь на две трости.
Несмотря на слабость тела, она сохраняла удивительно светлое отношение к жизни и обладала умом, который я находил просто феноменальным. Мне с детства внушали, что удел женщины — это лишь дети и домашнее хозяйство, и когда я узнал, что Хуана умеет не только читать и писать, но, подобно своему дяде, разбирается в классической литературе, медицине и даже отчасти в физике, это изумило и восхитило меня. А также невольно напомнило юную девушку, разрешившую мне спрятаться в карете и смело заявлявшую о готовности переодеться мужчиной, лишь бы только получить образование.
Широта и глубина познаний дона Хулио также изменили мои взгляды на жизнь. Этот человек заставил меня понять, что окружающий нас мир невероятно интересен и ставит перед человеком, решившим его познать, воистину увлекательные задачи. Отец Антонио рассказал мне, что более ста лет тому назад, ещё до завоевания испанцами ацтеков, в Европе наступила великая эпоха, когда возродились давно забытые знания и умения. Эта эпоха подарила миру кардинала Франсиско Хименеса де Синсероса, который основал университет в Алькала-де-Энарес, и итальянца Леонардо да Винчи, который был не только великим живописцем, но и выдающимся военным инженером и проектировал фортификационные сооружения и военные машины, а также интересовался анатомией, изучив при этом человеческое тело более основательно, чем учёный-медик.
Дон Хулио, как и великий Леонардо, был человеком разносторонним. Он хорошо рисовал, изучал растения и животных Новой Испании, прекрасно разбирался в медицине, чертил карты, причём не только гор и долин, но также звёзд и планет, и вдобавок был инженером.
Высоко ценя его познания в инженерном деле, вице-король поручил дону Хулио спроектировать большой туннель, чтобы отвести от Мехико воду и защитить город от наводнений. Столица Новой Испании стояла на острове посередине озера Тескоко. Когда начинались сильные дожди, возникала угроза наводнения, и несколько раз во время наводнений город скрылся под водой. Туннель должен был отвести воды из озера и уберечь Мехико от наводнений. Это был самый грандиозный инженерный проект в Новой Испании, да и вообще в Новом Свете. Помню, я очень гордился доном Хулио.
¡Ay de mi! В конечном итоге это обернулось для нас трагедией.
Нужно было как-то объяснить моё присутствие в доме. Выдавать себя за индейца я уже не мог, тем паче что моя борода, начавшая расти в раннем возрасте, теперь сделалась густой и пышной, тогда как у индейцев растительности на лице почти нет. Матео попытался убедить меня сбрить бороду, уверяя, что сеньориты предпочитают гладко выбритые лица, о которые можно потереться щёчкой. Но я решил, что раз уж меня превращают из индейца в испанца, то борода не повредит. Правда, если испанские кабальеро чаще всего носили аккуратно подстриженные остроконечные бородки, гармонирующие с усиками, то я отрастил окладистую, скрывающую лицо бороду. К тому же мне казалось, что так я выгляжу старше и солиднее.
Хуана, племянница дона Хулио, постоянно подшучивала над моей бородой, спрашивая, от возмездия за какое преступление я скрываюсь — или от какой женщины прячусь.
Дон Хулио относительно моей бороды не высказывался. Он также помалкивал насчёт парнишки-метиса из Веракруса, которого разыскивали за ужасные преступления. Дон Хулио и Матео продолжали обходить эту тему — как и прежде — полнейшим молчанием.
Я всегда подозревал, что наш хозяин знает гораздо больше, чем показывает. Однажды, зайдя в библиотеку в господском доме на гасиенде, чтобы поговорить с доном Хулио, я застал его стоящим у камина и разглядывающим листок бумаги. При моём приближении он бросил бумагу в огонь. Пока она горела, я успел рассмотреть, что это старое объявление с обещанием награды за голову метиса, известного под именем Кристо Бастард. К счастью, Кристо, уменьшительное от Кристобаль, — имя весьма распространённое как среди испанцев, так и среди индейцев.