— Ты в курсе, что эти «союзники» сожгли Млечный Путь? — спросил он, указывая на корабль Древних, разрезающий крейсер стеллатов пополам.
— Тогда у них был плохой день, — фыркнул Зурн, вводя код активации боевых дронов, — враг моего врага мой друг.
«Коготь Тьмы» висел впереди, словно гигантский скорпион из черного металла. Его щупальца-антенны излучали багровый свет, а шлюзы зияли, как раны.
— Ловушка, — Лира сверилась со сканерами. — Внутри нет жизненных сигналов. Только энергия.
— Они мертвы с самого начала, — я встал, проверяя заряд бластера. — Готовьте штурмовой отряд.
Шлюз «Когтя Тьмы»
Воздух внутри пах горелой плотью и озоном. Стены были покрыты слизью, пульсирующей в такт мерцанию аварийных огней. Мы шли по коридору, пробираясь через паутину органических кабелей.
— Это не станция, — прошептал Иван, светя фонарем в щель между плитами. — Это живое.
Зурн пнул кабель. Тот дернулся, брызнув кислотой.
— Живое? Отлично. Значит, умрет громко.
Первая атака пришла со стороны потолка. Биомеханические твари, похожие на пауков с кристаллическими панцирями, обрушились сверху. Иван выстрелил импульсником, превращая одного в дымящиеся обломки.
— Двигайтесь! — я проложил путь гранатой. Взрыв разорвал туннель, открыв проход к центру станции.
Тронный зал
Зал был похож на гибрид собора и улья. Колонны из костей сплетались с живыми кристаллами, а воздух дрожал от гула скрытых механизмов. На троне — груде обугленных скелетов и проводов — сидел Командор. Его тело, лишенное кожи, было пришито к сиденью биомеханическими нитями. Глаза, лишенные век, светились спиралями.
— Мик Селестийский, — его голос звучал как скрежет железа по стеклу. — Ты принес ключ. Как мило.
Я поднял чип Ашшара. Спирали на нем закрутились быстрее, резонируя с глазами Командора.
— Где «сердце»? — шагнул я вперед, игнорируя боль в висках.
— Ты стоишь в нем, — Командор поднял руку, и пол под нами затрясся. Кристаллы на стенах ожили, формируя фигуры — копии наших бойцов. — Первородные любят… повторения.
Иван выстрелил в своего двойника. Заряд прошел навылет, не оставив следа.
— Галлюцинации? — крикнул он, отступая.
— Нет, — Лира выжгла кристалл изумрудным лучом. Копия Зурна рассыпалась. — Они материальны. Но хрупки.
Командор засмеялся. Из-под трона выползли щупальца, хватая бойцов. Один из них, молодой десантник, вскрикнул, когда кристаллы пронзили его броню.
— Хватит! — я выстрелил в Командора. Пуля отскочила от невидимого поля.
— Ты не понимаешь, — он поднялся, нити впиваясь в его плоть. — Я — не враг. Я — жертва. Как и ты.
Спирали в его глазах превратились в воронку. Зал начал рушиться, кристаллы падали, разбиваясь о пол.
— Сердце под троном! — заорал Зурн, заметив пульсирующий шар энергии. — Добей его!
Я рванул вперед, уворачиваясь от щупалец. Командор загородил путь, его тело растянулось, превратившись в стену из мяса и проводов.
— Они дали мне силу! — он завыл, бросаясь на меня.
Мы сцепились. Его пальцы впились в броню, скребя титан. Я вогнал чип Ашшара ему в грудь.
— А это — отмена подписки, — прошипел я.
Спирали вспыхнули. Командор взревел.
— Ты принес им жертву, — он засмеялся, указывая на чип. — Первородные проснутся. И ты первый, кого они сожрут.
— Не раньше тебя, — я выстрелил ему в лицо.
Трон взорвался, и шар энергии под ним затрещал, выпуская волны разрушения.
Станция начала рушиться. Мы бежали к шлюзам, а за спиной горел кристалл Первородных — тот самый, что стеллаты называли «сердцем».
Побег
Станция разваливалась. Мы бежали через кипящие коридоры, давя щупальца и кристаллы.
— Шлюз! — Лира выстрелила в панель управления. Дверь едва открылась, зажатая деформированным металлом.
Иван протаранил ее плечом. Мы вывалились в док, где ждал «Гром-2», покрытый шрамами от боя.
— Взлетаем! — Зурн втащил последнего бойца на борт.
Когда корабль рванул в гиперпространство, я видел, как «Коготь Тьмы» схлопывается в сингулярность, утягивая за собой обломки флота.
Отголоски
В медотсеке, пока Зурн лечил ожог на руке, Иван показал запись с камеры. На ней, среди руин тронного зала, стояла фигура в плаще из звездной пыли. Ашшар. Он поднял обломок кристалла и исчез.
— Он жив, — сказал Иван. — Или то, что от него осталось.
— Не переживай за деда. Этот выживет где угодно.
Я посмотрел на чип, теперь потускневший. Спирали больше не светились.