— Он ищет «настоящий хаос», — проворчал я, сжимая чип. — Нашел.
Терраса дворца, закат
Иван стоял у перил, его профиль четко вырисовывался на фоне оранжевого неба. Рядом — Мая и Мия. Близняшки спорили, перебивая друг друга, их пальцы мелькали над голопанелью с картой земных оборонных систем.
— Ты не можешь перенаправить энергию щитов без перегрузки реактора! — Мия тыкала сестру в плечо.
— А ты не можешь ходить, не споткнувшись о собственные алгоритмы! — огрызнулась Мая.
Иван повернулся ко мне, устало улыбаясь:
— Это и есть романтика?
— Хуже, — я прислонился к колонне. — Они заставят тебя выбрать одну. Или сойдешь с ума.
Он посмотрел на близняшек, и в его глазах мелькнула та же нерешительность, что когда-то губила меня:
— Они… как гиперпространственный прыжок. Одновременно пугают и завораживают.
Мая вдруг обернулась, поймав мой взгляд:
— Герцог! Скажите ему, что мой алгоритм лучше!
— Его алгоритм — дерьмо! — Мия скрестила руки.
— Выбирай сам, — я хлопнул Ивана по плечу. — Стратегия — это не только битвы. — И, кстати, с двумя тоже не плохо.
— Папа!
— Что?
Ангар «Грома», ночь
Дольф курил у открытого шлюза, наблюдая, как механики чинят истребитель. Его лицо, изборожденное шрамами, напоминало карту забытых войн.
— Карлос оставил тебе подарок, — он швырнул мне смятый конверт.
Внутри лежала записка с корявым почерком:
' Мик. Нашел кое-что интересное. Портал здесь… не единственный. Они повсюду. Если вернусь — напьюсь твоего виски. Если нет — ищи меня в снах спиралей.
— Идиот, — пробормотал я, разжигая записку зажигалкой.
Дольф фыркнул, выпуская дым кольцами:
— Он всегда знал, как испортить настроение.
Пламя поглотило бумагу, и пепел унесло в черноту космоса. Где-то там, за краем известных секторов, Карлос искал свой хаос. А я…
Я потрогал чип в виске. Спирали в видениях стали ярче. Скоро придется выбирать — сжечь Землю или стать тем, против чего боролся.
Но не сегодня.
Искры Вечности
Сектор «Клинок», орбита пробуждающегося архива
Корабль висел в пустоте, как спящий левиафан. Его корпус, покрытый спиралевидными узорами, поглощал свет ближайших звезд, оставляя лишь контур — черный на черном. Сканеры «Грома-2» сходили с ума, рисуя на экранах хаос из нечитаемых символов. Я стоял на мостике, сжимая подлокотник кресла до хруста, пока чип в виске выжигал мои мысли раскаленными иглами.
— Он… дышит, — Лира, прислонившись к панели управления, провела рукой по дрожащему экрану. Ее голос звучал так, будто она говорила сквозь сон. — Нейросеть корабля… она реагирует. Будто знает, что мы здесь.
— Блин, поэтесса, ну конечно знает, мы же им управляем.
— Фу, всю романтику испортил!
За стеклом иллюминатора древний архив начал меняться. Спирали на его поверхности засветились мертвенно-синим, и вдоль корпуса побежали волны энергии — как судороги пробуждающегося гиганта. Воздух на мостике запахл озоном и чем-то древним, затхлым, словно из раскрытой гробницы.
— Герцог! — Зурн ворвался в рубку, его комбинезон был испачкан маслом, а в руках дымился портативный сканер. — Эти узоры… это не просто украшения. Это карта. Карта войны, которая длилась тысячи лет!
Он швырнул данные на голограмму. Сотни спиралей сложились в схватку — одни пожирали других, рождая новые формы.
— Первородные против Древних, — пробормотал я, чувствуя, как чип в виске синхронизируется с ритмом пульсаций архива. — И мы… всего лишь искра от их костра.
Нижние доки «Грома-2», час спустя
Лира ждала в тени грузового отсека, ее лицо освещалось мерцанием предупредительных ламп. За ее спиной громоздился открытый серверный блок корабля — место, куда даже механики боялись совать нос.
— Ты права, — сказал я, разглядывая паутину светящихся проводков, что оплели нейросеть. — Она живая.
Провода пульсировали в такт моим словам. Где-то в глубине системы, за огненными стенами кода, что-то шевелилось. Не ИИ, не программа, скорее сознание.
— *Она называет себя «Хранителем», — Лира провела пальцем по экрану диагностического терминала. — Говорит, что ждала нас. Что мы… «подходящие».