— Сад… — проворчал я, разворачиваясь к выходу. — Значит, будем полоть.
На мостике «Грома» Лира ждала, скрестив руки. За иллюминатором уже виднелись первые корабли культа спиралей — уродливые гибриды из металла и плоти.
— Хранитель готов, — она кивнула на экран, где нейросеть корабля пульсировала алым. — Он просит имени.
Я взглянул на горящую станцию «Молчание», ставшую погребальным костром для послания Ашшара.
— Назови его «Серп».
Лира усмехнулась, как волчица, учуявшая слабину добычи:
— Серп?
— Чтобы жать их урожай.
Двигатели «Грома» взревели, и корабль рванул к звездам, оставляя за собой шлейф огня. Где-то впереди, за границами карт, ждал сад.
И мы шли его жечь.
Испытания Ивана
Земля, командный центр «Бастион», через месяц
Солнце садилось за руинами Токио, окрашивая небо в кроваво-оранжевые тона. Иван стоял у голографического стола, его тень растягивалась по карте, усеянной метками культов спиралей. На груди его формы красовался новый знак — переплетенные меч и микросхема, символ объединения земных сил. Но тяжелее всего был взгляд Маи и Мии, сидевших за терминалами. Их спор о перераспределении энергии щитов длился уже час, и каждая фраза словно оставляла царапины на его терпении.
— Твой алгоритм заблокирует дроны на час, но оставит без защиты миллионы! — Мия ударила кулаком по столу, и голограмма дрогнула.
— А твой «гениальный план» взорвет реактор! — Мая вскочила, её чёрные волны волос колыхнулись, как грозовая туча.
Иван закрыл глаза, чувствуя, как чип в его нейросети пульсирует — подарок Зурна для «повышения концентрации». Но вместо ясности он видел лишь спирали из своих кошмаров.
— Хватит, — его голос прозвучал тише, чем он планировал, но близняшки замолчали. — Мы используем алгоритм Маи, но с ограничением в 40%. Мия, подключи резервные генераторы. Если реактор начнет перегрев…
— Я знаю, — Мия скривилась, будто проглотила лимон. — Отключу его, даже если придется вырвать провода зубами.
Мая фыркнула, но пальцы уже летали по клавишам. Иван поймал её взгляд — в нём была не злость, а вызов. Она ждет, что я споткнусь, — подумал он. Как и все.
Лагерь сопротивления, Сибирь
Петр, гигант с планеты Стаокс, сидел у костра, чистя титановые костяшки своего экзоскелета. Пламя отражалось в его глазах, как в полированной стали. Рядом Эдик, кариот-ниндзя, метал ножи в мишень, вырезанную на стволе засохшей сосны. Каждый удар сопровождался едким комментарием:
— Если бы ты так же точно бил врагов, как языком, мы бы взяли Панкор год назад.
Петр хмыкнул, сжимая кулак так, что суставы затрещали:
— На Панкоре я прикончил десяток гибридов голыми руками. А ты? Прятался в тенях, как крыса.
— Крысы выживают, — Эдик бросил последний нож в центр мишени. — А герои горят. Спроси у Карла.
Имя повисло в воздухе. Карл, их техно-гений, погиб месяц назад, взламывая щиты стеллатской базы. Его терминал всё ещё лежал в палатке Ивана, покрытый пылью и пятнами крови.
— Он знал, на что идет, — Петр швырнул в костер обломок дрона. — Как и мы.
Эдик встал, отряхивая снег с плаща:
— Скажи это Ивану. Он до сих пор не смог зайти в его палатку.
Полевая база «Молот», Уральские горы
Иван стоял перед закрытой палаткой, сжимая терминал Карла. На экране мерцала незавершенная программа — алгоритм для взлвата нейросетей Первородных. «Почему ты не дождался?» — мысленно спросил он друга, чей смех больше не наполнял лагерь едкими шутками.
— Боишься, что он тебя осудит? — Дольф вышел из тени, куря самокрутку с запахом дешевого табака. — Карл всегда знал, что кончит так. Он говорил: «Если умру, пусть Мия назовет свой следующий вирус моим именем».
Иван резко обернулся:
— Ты не мог его спасти. Мы все видели запись — он сам активировал бомбу.
— Не я, — Дольф выпустил дым кольцом. — Ты. Ты послал его на ту миссию. И теперь боишься, что другие последуют за ним.
Иван сжал терминал так, что треснул экран. Чип в его виске вспыхнул болью, но он не дрогнул:
— Если мы остановимся, его смерть будет напрасной.