Конечно, у революции в Венесуэле есть своя музыка. Песни, которые иллюстрируют дух и дела болива-рианского времени. К ним относится даже вульгарный реггитон, в ритме которого живет сейчас вся страна. Пуэрториканский хит «Гасолина», популярный во всей Латинской Америке, очень подходит к нефтяной Венесуэле, а общая тема баррио роднит это карибское направление с местной действительностью. И даже реггитон, синтез хип-хопа, шансона, техно и регги — это социальная музыка, в сравнении с нашей, подчеркнуто политкорректной попсой.
Венесуэла имеет свою традицию левой песни и ее признанного патриарха. Великолепный бард Али Примера, исполнитель калибра Виктора Хары и Виолетты Парра, известный во всей Латинской Америке, стал визитной карточкой здешней революционной культуры. Активист Компартии Венесуэлы (еще в школе его наказывали за то, что он носил майку с ее эмблемой — красным петухом), он погиб в подозрительной автокатастрофе еще в 1986 году. Возможно, Али Примеру убили — но сделали это слишком поздно. На его многочисленных песнях выросло целое поколение левых. Удивительно, но и сегодня молодые волонтеры-чависты знают и с удовольствием поют вслух его мелодичные песни: о революции и рабочей борьбе, прекрасную балладу о Сальвадоре Альенде, «cancion proletaria» и «cancion bolivariana». Нам говорили, что без Примеры не было бы и Чавеса. Это спорное утверждение в любом случае показывает, какое значение должна и может иметь левая культура. Сам президент ценит покойного барда наравне с Пабло Нерудой и не раз официально отдавал дань его памяти. Традицию Примеры поддерживают. На встрече с вице-министром культуры мы получили отлично изданный диск латиномериканской песни послевоенных лет в исполнении Лилии Вера — «America inSURgente». Здесь были не только революционные песни Али, но и легко заметное подражание его манере.
Влиянию этой классики подвержены и представители магистрального направления революционной музыки Венесуэлы — социального хип-хопа. Они нередко поминают Примеру в своих куплетах. В каждом баррио Каракаса, в каждом городке провинции существует по нескольку рэп-коллективов разного профессионального уровня: от безнадежных любителей до настоящих мастеров. Почти все из них активно обращаются к социальной тематике, а многие активно участвуют в политической борьбе, поддерживая партии и движения революции. В их числе — «Vagos у Maleantes», авторы песен «Социальный взрыв», «Наша история», и прочих хитов. Часть из них вошла в сборник «Estallido social», объединивший исполнителей социального рэпа. Среди других каракасских групп популярны «Guerillaseca» и «Area 23». Последний проект представляет баррио «23 января», а его колоритный лидер Master, с которым мы познакомились на одном из концертов, активно поддерживает движение «Тупамаро». Отметим незабываемых девушек из «Solo 3» — мы еще вспомним о них ниже. Но этот короткий список не дает представления о всей массе хип-хопа, с которым мы познакомились в Каракасе. И в большинстве это была ангажированная музыка — музыка революции!
Всемирный фестиваль молодежи стал смотром представителей «чавистского» рэпа. Одновременно он засвидетельствовал ведущую роль этого направления в революционной музыкальной культуре современности. В рамках фестиваля прошел Первый всемирный саммит хип-хопа. Его участники — левые, социальные рэп-группы всех континентов, подчеркнули глобальную общность культуры гетто. Они доказали: рэп — музыка сопротивления гнету бедности, неравенства, империализма. Уличная антикультура, порожденная властью капитала, стала наиболее адекватным средством культурной борьбы против его господства.
Все это — скучные слова. Как передать атмосферу всенощных дискотек в Сьюдад-Миранде? Выступление Ману Чао казалось в сравнении с ними вялым и постным. В полумраке, в кругу толпы, среди революционных лозунгов на всех языках, соревновались колумбийские рэпперы-леваки, а вместе с ними, не выпуская из рук оружия, напевали рэп солдаты-чависты. Хип-хоп против империализма, в поддержку Кубы стал началом нашей дружбы с этими музыкантами из Колумбии. Вместе с другими земляками они достойно представляли на фестивале подпольный рэп задавленной диктатурой страны.
Колумбийцы вообще были отдельной темой этого фестиваля. Мы слушали рассказы о том, как делегаты пробирались в Венесуэлу нелегально, с помощью партизан. Представители компартии и подпольных организаций, включая РВСК-АН и «христианских» маоистов UCELN, рэпперы, простые крестьяне и студенты, рассказывали о положении в Колумбии, которая задавлена империализмом, но тоже хочет быть боливарианской. О том, что полиция, военные и парамилитарес все агрессивней преследуют леводемократических активистов. Нередко — просто убивают их на улице. Согласно словам этих ребят, режим Урибе рассматривает фестиваль как подрывную акцию против своего господства. Империалистам тоже понятно взрывное значение левой культуры. Одетый рэппером человек в бедном районе выглядит для властей также подозрительно, как коммунист.
Колумбийцы с восторгом говорили о боливарианском движении, отмечая его внимание к культурной политике. Они тоже принимали участие в главной акции хип-хоп саммита на Плаза де Венесуэла, где выступали исполнители из доброго десятка стран. Самый большой и яркий революционный концерт, который приходилось нам видеть. Временами он походил на митинг. И молодежь — обычная городская молодежь, какая ходит на наши пивные шоу, была в восторге от политизированной тематики. Она знала слова этих песен и подпевала им так, как наши подростки на концертах пивных спонсоров.
Чавистский режим молод и не стесняется молодежи, не отчужден от ее среды. Развивая свою политику, он умеет придать ей формы, доступные и привлекательные для нового поколения граждан. Молодежная музыка, уличный рисунок, прочие грани популярной культуры; эта традиционно подконтрольная империализму сфера становится средством борьбы против его влияния. Модные концертные музыканты (в наших странах их так легко покупает буржуазия) кричат здесь проклятья монополиям и войне — и не обязательно по указке свыше. Множество низовых культурных инициатив из барриос зачастую сами направляют действия центральных и местных властей. С другой стороны, власть, в виде Национального института молодежи и других структур, внимательно изучает эти инициативы. Мы уже вспоминали характерное граффити — «Революция создает и изменяет культуру».
Иногда думается: Чавес «выиграл» страну потому, что он «выиграл» ее молодежь. Конечно, здесь имел место классовый фактор. Большинство нового поколения Венесуэлы относится к неимущим слоям. Реформы Чавеса дают им работу, образование и жилье, сметают кастовые границы, позволяя реализовать себя во всех областях общественной жизни. Революция означает для них реальные изменения к лучшему, а не щекочущее нервы увлечение, каким видят ее студенты из «Бандера Роха». Но важно и то, что чавизм сознательно выбрал это бедное молодежное большинство социальной базой, фундаментом своего режима. Боливарианский президент не случайно поддержал идею проведения всемирного фестиваля молодежи в Венесуэле. Причем, работа по его подготовке началась сразу же после провала контрреволюционного путча. Слова о «бомбе молодежи» в противовес могучему оружию империалистов не были красивостью и имели большой смысл. В этом легко убедиться, глядя на дряхлые молодежки отечественных компартий, на новое поколение России и Украины, отданное на откуп заинтересованной буржуазии. Подобно Чавесу, она тоже растит будущее нашей страны — но под своим, отрицательным знаком. Сможем ли мы научиться примеру Венесуэлы?