Я оказался среди душ умерших, и все они как один набросились на меня. Терзали и проклинали, а я никак не мог защититься, был так слаб и неповоротлив, словно и не освобождался от телесной оболочки. И тогда я прислушался к душам. Они обвиняли меня – и поучали. Так я осознал, что слабее их, потому что переполнен тяжестью злодеяний и скоро попаду туда, откуда явилась тёмная магия. Вечные мучения – расплата за боль и страдания всех моих жертв. Садист в тюрьме вернул мне часть этой боли, и тогда я ещё мог попросить пощады, раскаяться, чтобы заслужить быструю смерть, но гордыня оказалась сильнее. Я просто не признавал, что творил зло, не чувствовал вины за содеянное. Мне дали второй шанс убитые мною люди, Бако, вот я и вернулся из мёртвых. Теперь я должен отречься от своего ремесла. Во мне уже нет магии, она не вернётся, и всё это время я хотел попросить, чтобы и ты отрёкся от своей. Сам ты не можешь от неё избавиться, - нужен тёмный маг, а сейчас они все стали чужими нам, так что пользуйся ею, но не показывай никому, кроме меня, не мсти с её помощью, не применяй против живых существ! Дай мне слово, Бако, что дашь клятву отречения, и со временем, я надеюсь, магия сама угаснет в тебе, если не получит подпитки от смертей. Такие случаи уже были.
Бако потребовалась целая вечность, прежде чем он переварил услышанное. Его Учитель говорил очень странные вещи. Как вообще можно просить о таком своего ученика? Да он только и делал, что жил ненавистью к тем, из-за кого Учителя замучили и довели до смерти! А как же защитные чары? «Пользуйся, но не показывай» - значит, о защите тоже можно забыть? Вдруг белые маги, от которых это заклинание, наткнутся на невидимый барьер? И о том маньяке, что пытал Альдера? Его-то уж точно нельзя оставлять в живых. И потом, весь этот странный рассказ весьма походил на бред сумасшедшего.
Внезапно у Бако ёкнуло в груди. Вот, значит, почему Учитель открещивался от занятий. При всей к нему любви Бако понимал, что тот предлагает заведомо невыполнимое. И впервые ученик поддался гневу, выпустив наружу долго скрываемый бунтарский нрав.
- Так вот оно что, - Бако поднялся с постели. – Вы дали слабину, Учитель. Людишки, свергнувшие нашу старую, добрую власть, вашего друга-императора, добились своего. Это не вы говорите - вам, должно быть, это внушили. Чтобы пропавшего мальчишку вернуть, сделать добреньким, да? Я прав? А я-то думал, обо мне все забыли, и послушно, как собачонка, следовал за вами по пятам, а вам тем временем не только кости ломали, но и промывали мозги! Знаете что, я, пожалуй, схожу прогуляюсь, и когда утром вернусь, вы забудете всё, что говорили. А я… - Тут он запнулся, на миг потеряв уверенность, да и голос предательски дрогнул. Альдер слушал, не перебивая, без всякого выражения на лице. Ему были знакомы эти вспышки гнева, ещё когда Бако не мог справиться со своим первым заклинанием. – А я сделаю вид, что ничего не было. Магией же я буду распоряжаться, как захочу сам, а не как хотите вы. Сами становитесь лёгкой добычей, раз не нуждаетесь в моей защите, а меня оставьте в покое! Мою жизнь никто не получит просто так!
Он спешно оделся и вышел.
«Как и вашу», - закончил он про себя.
Вот же чёртова послушная собачонка!
Этой ночью Альдер уснул, впервые без тёплого тела под боком. Реакция Бако его не смутила – напротив, маг знал, что делает с людьми такое чувство, как любовь. А в Бако любовь преобладала над всем прочими, не такими сильными и светлыми чувствами.
А ещё Альдер был терпелив и умел ждать. Возможно, к утру ученик приползёт на коленях и станет умолять о прощении. Должен же был он с возрастом хоть немного, но измениться.
========== Глава 4 ==========
Гнев нужно было на чём-нибудь выместить, и Бако переломал сотню веток, продираясь сквозь чащу. Почти ослепший от возмущения, он как медведь пёр вперёд, пока не оказался на опушке, поросшей спелыми ягодами. Конечно, собирать их, чтобы порадовать Учителя, мужчина не стал.
«Хорошо бы дикий зверь пришёл сюда и разорвал меня. Посмотрел бы я тогда, что скажет Учитель. А он бы, наверно, сказал: «Молодец, ты сдержался и не убил магией этого милого медвежонка, который так аппетитно хрустит твоей ножкой!» Как же я зол! Я останусь учеником тёмного мага, пусть даже он сам больше так не считает!»
Привалившись к стволу большого, почти облетевшего дуба, Бако предался воспоминаниям. Мать нагуляла его от другого мужчины и долго выдавала Бако за ребёнка от супруга. Ну а супруг, едва мальчонка подрос, стал подозревать неладное как в облике «сына», так и в его замашках. На аристократа Бако не тянул и вместо занятий с гувернёром убегал в поля, прихватив с конюшни жеребца повыносливей, а то и вовсе умудрялся выкрасть из оружейной меч, доспехи, и скакать «на войну». Самодельные лук и стрелы он смастерил в тринадцать лет и месяц спустя подстрелил ручную лань в личном парке герцога. После этого отец потерял терпение и сходил к ведунье. Та и открыла ему истину. Вернувшись в замок, герцог застал Бако дерущимся с десятилетним «братом» - законным наследником. Мальчишки разодрали себе в кровь лица и коленки.
В тот же день Бако навсегда вышвырнули из замка, несмотря на стенания матери, и отправили в монастырь. Внезапная перемена обстановки из князи в грязи возмутила его настолько, что долго он в монастыре не пробыл. И, как говорится, «научил плохому» нескольких прилежных монахов. Настоятель смекнул, что ребёнку не помешала бы твёрдая рука, а у кого она может быть твёрже, как не у монарха? Мальчик мог стать хорошим воином, если, конечно, держать его пыл под контролем и направить эту энергию в нужное русло. Спокойная жизнь монаха ему не подходила. К тому же этот «вундеркинд» откуда-то знал, как устроено женское тело, и развратил своими историями (должно быть, собственного сочинения) наивные души товарищей.
Так он и попал в королевский дворец. Сперва помогал в гарнизоне с чисткой амуниции, затем таскал оружие. Тогда-то его, нагруженного мечами и латами (и всё это за раз), тяжело ступающим по гулкому коридору, и приметил Альдер. Маг как раз возвращался с совещания при императоре. Коридор освещался слабо, и они столкнулись. У мага потом ещё долго звенело в ушах от грохота упавшей амуниции. Мальчонке явно было обидно прислуживать этим сильным мужчинам. Что-то неуловимо благородное скрывалось в нём. И тогда Альдер показал ребёнку простой магический фокус и этим привязал к себе навсегда.
За три года Бако сильно привязался к Учителю, ведь кроме него у юноши никого не было. Если бы лет пять назад ему сказали, что он полюбит чужого человека, да ещё и тёмного мага, как родного, Бако избил бы шутника. Поначалу всё казалось непривычным – и строгое отношение Учителя, и сам процесс обучения. К такому он просто не мог привыкнуть и маялся от скуки. Хотелось двигаться, драться, участвовать в походах, в конце концов – маг не позволял ему это. И лишь когда позади остались неудачи, слёзы, неподчинение, а первое удавшееся заклинание изменило отношение Бако к учёбе, он полюбил магию, полюбил Учителя, с головой зарылся в старые книги и не вылезал из кабинета Альдера до глубокой ночи. Маг терпеливо сносил его сверхурочное присутствие, но иногда засыпал за своим огромным столом, и Бако заклинанием переносил Альдера на диван, расплетал ему волосы, ослаблял застёжки и укрывал. Временами, проснувшись поутру, Альдер видел, как ученик, свернувшись калачиком, лежит у него в ногах и обнимает их.
Эти три года были самыми счастливыми в жизни Бако, да и в жизни Альдера, наверное, тоже. Теперь маг уже ничему его не научит. Он беспомощен и напуган новой ролью, а сегодня дошло аж до ссоры.
Бако открыл глаза.
- Что я наделал! Ну почему я такой дурак? Так и не научился понимать его. Что он теперь чувствует ко мне? Ему, должно быть, обидно, что магия из нас двоих лишь у меня. Мне бы тоже было обидно на его месте.