В последний день раскопок Саймон обнаружил в самом дальнем углу древней беседки маленький тайник. Сначала ему показалось, что в лучике солнца, пробравшегося в темноту дольмена через щель в крыше, что-то блеснуло. Опустившись на колени, он провёл пальцем по стыку двух камней и, обнаружив неровность, вытащил из кармана походный ножичек и расковырял её. Под слоем слежавшейся земли пряталось что-то круглое. Подцепив лезвием, он вытащил на свет небольшое простенькое колечко в виде свернувшейся ящерки с камешком- глазком, а затем ещё одно, которое зацепилось за отогнувшуюся лапку. Колечки были почти идентичны, и Саймону пришла в голову мысль, что когда-то они принадлежали двум юным влюблённым. Как колечки попали в тайник и что случилось с их владельцами было сокрыто пылью истории. Сами по себе украшения не представляли особой ценности, но судя по остаточной магии, до сих пор сохранившейся в них, кольца принадлежали Тёмным. Откуда следовало, что когда-то на этих землях обитали его сородичи. Попав в руки людей, ничем не примечательные колечки могли навредить им. В принципе, Саймону на это было плевать, если бы не Алёна. Девушка была на редкость любопытна, везде совала свой очаровательный носик и вполне могла найти древние артефакты.
Едва Саймон с лёгкой улыбкой, которая в последнее время всегда возникала у него на губах при одном воспоминании о девушке, успел спрятать находку в нагрудный карман, как рядом с дольменом раздался её голос:
- Саймон, выйди на минуточку.
Согнувшись в три погибели, чтобы не стукнуться о низко нависающие камни, он выполз наружу.
Рядом с раскопом стояла Алёна, держа в руках любимую планшетку.
- Можно поинтересоваться, что это такое? - спросила она, вытаскивая какую-то бумагу и протягивая Саймону.
Тот повертел в руках давно ожидаемое письмо с просьбой разрешить студенту Саймону Стайлсу проучиться семестр в местном универе.
- А ты думала, что будет легко от меня избавиться? - вопросом на вопрос ответил он.
- Зачем тебе это, Саймон? Неужели ты хочешь потерять целый семестр, учась в Богом забытом городишке?
- Скажем так, я хочу продолжить наши отношения. И смею надеяться, что они всё же выльются в нечто большее, чем просто дружба, - сказал Саймон, скрыв некоторую часть правды.
От такой откровенности Алёна зарделась как маков цвет и, впервые за всё их знакомство, не нашлась, что ответить.
- А где ты будешь жить?
Саймон пожал плечами.
- Можно, конечно, пристроить тебя в институтскую общагу, но боюсь, тебе там не понравится.
- Благодарю покорно, - проворчал Саймон, - но мне хватило общества студентов и здесь. Мне даже удалось придумать план убийства Савоськина с особой жестокостью, - при этом он ничуть не кривил душой и судя по понимающей улыбке Алёны, не он один. - Я бы предпочёл более комфортные условия. Например - пожить у тебя.
- Ага. Щас прям, разбежался! Нет уж, милый, у меня возникла идея получше. Поехали, - она направилась в сторону своей машины.
- Куда? - спросил Саймон, идя следом.
- Увидишь.
Когда Алёна свернула в сторону дома лесного Стража, он почему-то не особенно и удивился.
Ефимыч, встретивший их на лужайке перед домом, тоже не выказал особых признаков удивления. Сказал только:
- Я же предупреждал тебя, студент...
Алёна перевела изумленный взгляд с деда на Саймона.
- Вы что, знакомы?
- Было дело, - усмехнулся Ефимыч и махнул рукой. - Не перебивай. ...не связывайся с Алёнкой, - продолжил он. - A ты не послушал меня.
- Деда, - укоризненно протянула Алёна.
- А что? Запудришь парню мозги, а потом в сторону. Знаю я тебя, Дьяволёнок!
- Да он сам, кому хочешь, их запудрит, - вполголоса отозвалась она.
Дед хитро посмотрел на них и улыбнулся в пышные усы.
- Проходите в дом, молодежь. Проголодались, небось? Кормить вас буду.
За всю жизнь Саймону довелось попробовать много изысканных блюд, приготовленных как в родном мире, так и по другую его сторону. Но такой вкуснотищи, как томлёная в русской печке картошка с мясом и какими-то травками, он не ел ещё ни разу. Особенно с огурцами, которые по словам деда, он сам солил с хреном, чесноком и ещё чем-то, названия которого Саймон не запомнил. В общем, наелся он так, что ему казалось, ещё чуть-чуть и он просто лопнет, а Ефимыч их всё потчевал. Вершиной обеда была кружка крепкого чая с лесными травами, от которой его неудержимо потянуло в сон. Дед любезно проводил его на знакомый чердак с охапкой сена.