- Ну, вот, - говорил сухо Оноре. - У нас есть, может быть, даже сутки. Собирайтесь, ребята. Чем скорее мы тронемся в путь, тем он будет безопаснее.
Саня ориентировался быстро, несмотря на свою кажущуюся медлительность.
- Ваш "лендровер" в порядке?
- Да.
- Тогда на "пикапе" и "лендровере"?.. - Саня быстро ушел. Шьен внимательно и брезгливо обнюхивал темные влажные пятна на полу. Время от времени поднимал голову к хозяину и одобрительно качал хвостом. Овечкин, потрясенный, все стоял столбом. Этот первый в его жизни труп, тяжесть которого он еще ощущал своими мышцами, был в самом-то деле или нет?..
- Ну, вот, - снова заговорил Оноре. - Едем все же вместе. Дорогами Африки мы с вами пройдем вместе до конца, Жан. - Рыжая шевелюра потными лохмами закрывала его лицо, свисала над глазами, но он не убирал волос.
- И куда вы?.. - судорожно сглотнул Овечкин.
Оноре усмехнулся, по-своему криво и грустно. Ах, как бы хотел Овечкин забрать его с собой! Его и его собаку, эти два одиноких несчастных существа, к которым вдруг испытал жгучую жалость.
НА ВСЕЛЕНСКИХ ВЕТРАХ
Вашингтон. Вечер
- То есть как исчез?!
- Русский в своем посольстве, агента убили, а француз исчез.
- Та-ак... Думаю, ваша карьера, Мак, завершена.
- Он никуда не денется от нас, Гарри. Мы плотно обложили его.
- Ту женщину вы нашли хотя бы?
- Она, оказывается, покончила с собой. Давно. Ему никуда не деться, Гарри. Мы перекрыли ему все выходы!
- Да, Мак, и себе тоже. - Гарри усмехнулся. - Боюсь, как бы и мне не оказаться в одной компании с вами и вашими всемирными скорпионами.
Москва. 10 утра
- Кто такой Овечкин? Проверили? Это не африканская жара на него действует?
- Нет, товарищ генерал. Высококвалифицированный инженер...
- Вы что, в строительное ведомство его рекомендуете?
- Никак нет. Овечкин спокойный, уравновешенный, разумный человек, вполне достойный доверия.
- А сама вакцина - реальность?
- Мнения экспертов разошлись.
- Понятно. - Генерал побарабанил пальцами по столу. - Но покушения, трупы - это хотя бы реальность?
- Да, товарищ генерал. Это несомненно.
- Срочно займитесь этим Овечкиным. Его, наверное, нужно вывозить оттуда. Здесь и поговорим.
Париж. Вечер
- Вы читали, комиссар? Оказывается, убили еще одного приятеля мадам Мирей. Кажется, мсье Луи. И все из-за какого-то лекарства от радиации! Или это выдумки журналистов, как вы думаете?.. Мир сошел с ума! Вакцина - путь к господству! Опять... Да это же просто наследники бандита Гитлера! Еще кофе?
- С удовольствием.
- Ну, подумать только, комиссар: что такое эта вакцина? Что такое даже выжившие люди на мертвой нашей планете! Без коровушек, без пшенички, деревьев и цветов... Они просто сумасшедшие, эти политики и военные!
- Успокойтесь, мадам, прошу вас. Вот я, знаете, не читаю газет. От этого чтения начинаешь чувствовать себя совершенным болваном.
- У вас интересная работа, господин комиссар, а тут - одиночество, скучная вещь. Да и как подумаешь, куда мы катимся...
- Э-э, мадам, мир всегда куда-нибудь катится, на то он и круглый. А вот одиночество - бич нашего времени. И чем суматошнее, быстрее оно будет, тем сильнее станет одиночество людей. Надо бы притормозить... Знаете, мне не так одиноко только у вас, мадам. - Он накрыл своей ладонью ее руку на столе. Простите...
- Ну что вы, мсье!" Я так рада, когда вы приходите...
Африка. Обеденный перерыв
- Вкусные лепешки, да?
- Все вкусно, Гран Ма, но не хватает мне голенастенького шефа Овэ, смеется Пти Ма.
- Гм... - добродушно гыкает Гран Ма, уплетая лепешки из маниоки.
- Он очень был хороший, - неожиданно грустно, совсем на нее не похоже, говорит Пти Ма.
- Эй, маленькая! Я уже почти набрал денег на жену.
- О, ты опять здесь? Меня надо покупать с этой большой машиной, ты учел ее?..
СССР. Ленинград. Клинский пер.. 13, ИВАНУ ОВЕЧКИНУ
Милый мой Жан!
Так уж получилось в моей несуразной жизни, что, кроме тебя, некому высказать необходимые мне слова. Даже Шьена отравили. Не подумай, что я раскис. Напротив - принял самое важное в своей жизни решение. Не хочу каяться, сожалеть. Подвожу итоги. Я понял: нельзя усложнять этот мир, в котором маньяки способны на все, а нормальные люди не властны над ними. Я решил уйти вместе со своим изобретением, со своей вакциной. Могут сказать, что это варварство - унести в могилу секрет лекарства, столь важного в атомный век. Но ты не должен так сказать, Жан. Прикинь, к чему приводили паллиативные методы лечения человеческих болезней, суть которых - насилие? Никаких паллиативов! Эти болезни нужно лечить только радикально! Лучше пусть их боятся. Разумный страх всегда был для людей наилучшим стимулом.
Ты прав. Жан: мы только люди, и от того, какие мы сами, зависит наш мир. Ни изобретения, ни технический прогресс не сделают его лучше. Только мы сами! Я прожил довольно долгую и бесполезную жизнь, но теперь ничего уже нельзя изменить. Бизнесмены войны не оставят меня в покое. У меня нет выхода. Но все же я оказался сообразительным: да, каков человек, таков и мир, в котором он живет. И неважно, что это микромир даже в масштабах Земли. Ведь нет и Вселенной без микромиров! Не так ли, милый мой де Бреби?..
Я уверен, что ты понял меня и одобрил. С этой верой мне легче. Все, что случилось с нами в африканской глуши, возможно, на роковой черте человечества, убедило меня, что в какой-то момент, под воздействием каких-то причин любой микромир может расшириться неожиданно по всем космическим законам. И нам, людям, неведомо, чей это будет мир.
Я хочу, чтобы ты знал, друг: немолодой француз, яростный индивидуалист, мечтавший о личной свободе и силе, в последний час думал только об истинно Великом. Он хотел быть достойным наших Великих Революций и того просветленного Человека, о котором ты так много и хорошо пел и о котором каждый из нас мечтает.
Прощай. Пусть твои дети будут такими же, как ты. Твой Оноре-Максимилиан Жиро, ле Гран Эритье без своего мира, без детей, без возможностей и сил.