— Они оплачивают только семьдесят пять процентов пленки, а остальные двадцать пять процентов — мои.
— А сколько это будет? — спросил Стив.
— Думаю, около шести миллионов с четвертью за пять фильмов. Дэйв Даймонд дает мне четыре, я хочу, чтобы остальное дал ты.
— А когда я получу фильмы? — спросил Стив.
— Через три года после того, как они пройдут на экранах страны.
— Идет, — сказал Стив. — Но с одним условием.
— С каким?
— В следующий раз читай договор полностью, даже то, что написано мелким шрифтом. Крэддок и раньше выкидывал такие штучки. Это его конек. Он просто не думал, что у тебя появятся деньги.
— Придется мне уволить своего юриста, — вздохнул Сэм.
Первое, что он увидел, войдя в квартиру, это ее сумки, стоящие в прихожей. Он приготовил себе выпить, включил телевизор и стал смотреть новости. Он не оглянулся на звук открывшейся двери спальни.
— Я не думала, что ты придешь домой так рано, — сказала она. — Сэм звонил. Ты говорил с ним?
— Да, — ответил он.
— Он совсем не удивился, что я здесь.
— А чего ему удивляться? Твой приезд сюда ни для кого не был тайной. Газеты…
— Я бы не хотела, чтобы между вами возникла ссора, — сказала Марилу.
— Ничего и не возникло. Он звонил мне по делу.
— Лучше мне уехать. Я взяла билет на Рим на девятичасовой рейс. — Она развела руками. — Извини.
— За что?
— За то, что разочаровала тебя, — сказала она слабым голосом.
— Я не разочарован. Я удивлен.
— Не понимаю.
— Ну, зная столько всего, ты ничего не знаешь о любви. Может, ты боялась показать свои чувства?
— Может быть. — Она протянула ему руку по-европейски. — До свидания, Стивен Гонт.
Он не спешил взять ее руку.
— Не убегай от меня.
— Я и не убегаю. Я еду домой.
— Это одно и то же. Ты сейчас уедешь, но ты никогда не найдешь того, что ищешь. Ты всегда будешь бояться.
Некоторое время она молча разглядывала его лицо.
— Ты хочешь, чтобы я осталась, даже после того, что случилось вчера вечером?
— Да.
— Почему?
Он внимательно посмотрел на нее.
— Потому что я думаю, что мы можем любить друг друга, а это слишком редкая вещь, чтобы терять ее до того, как она началась.
Она встала перед ним на колени и прислонилась головой к его коленям.
— Стивен Гонт, — прошептала она. — Мне кажется, что я уже люблю тебя.
Глава девятая
Марилу лениво подплыла к кромке бассейна с подогретой водой и вылезла. Она постояла немного, наслаждаясь теплым воздухом Коннектикута, запахом свежескошенной травы, и, взяв полотенце, стала вытираться.
Их голоса за спиной были еле слышны. Она повернулась к ним, но они были заняты своими бумагами и даже не смотрели в ее сторону. Марилу снова стала смотреть на мерцающую голубую воду.
Бассейн располагался на вершине небольшого пологого холма, у подножия его лежал залив Лонг-Айленд. От берега на тридцать метров уходил причал, возле которого была пришвартована большая яхта, сверкающая на солнце белизной. С другой стороны причала стояли два быстроходных катера и парусная шлюпка.
Она подумала, что было бы неплохо покататься на этой шлюпке. Вдвоем. Чтоб не было больше никого. Они бы опустили паруса и дрейфовали, занимаясь любовью на палубе под открытым небом.
Но все было по-другому.
Она медленно направилась к ним. Весь день Стив провел со Спенсером, объясняя ему цифры на этих маленьких белых листках бумаги. По мере того как она подходила, голос Стива звучал все отчетливее.
— Фонды и маклерские конторы убедили меня в том, что они готовы к этой сделке, а это означает контроль. Сейчас им не нравится нынешнее руководство, но наличных они не хотят.
— А что им надо?
Она остановилась и взяла со стола пачку сигарет. Пока она прикуривала, Стив ответил:
— Годовые расписки по тридцать долларов за акцию и бонусы класса «Б» по пять долларов за акцию. Считают, что так будет лучше для их налоговой политики.
— Еще бы! — воскликнул Синклер. — Так они вообще не будут платить налогов, по крайней мере до тех пор, пока долговые расписки не будут проданы или оплачены. Но все равно нам придется заплатить на пятнадцать миллионов долларов больше, чем ты думал.
— Но есть и выгоды, — сказал Стив. — Первое, мы можем погасить расходы за счет долговых расписок; второе, нам не надо искать наличные деньги; третье — к тому времени, когда мы станем оплачивать их, мы уже будем использовать те сто пятьдесят миллионов долларов, которые составляют стоимость фильмотеки. В конце концов, мы будем платить им их же собственными деньгами.