Она велела лучам, те подхватили, словно он ничего и не весил, и отнесли в комнату. Чуть позже они с Мартином стояли возле кровати, наблюдая за мирно сопящим подростком, который, к слову, был всего на пять лет младше неё, но выглядел намного моложе.
— Что случилось? — прошептал Мартин, обнимая за плечи.
— Приступ. Похоже на эпилепсию, только без пены. Я так испугалась! Отец бы мне этого не простил, — виновато заглянула ему в глаза. — Нужно выяснить, что это такое. Пока есть время.
— В каком смысле? — хлопал он рыжими ресницами.
— Во сне ко мне приходила Чера. Грядёт нечто ужасное. Я должна узнать о братце, как можно больше, пока есть возможность.
— Она не сказала, что именно?
— Не знаю, какой была при жизни моя бабка, но после смерти всё, что она говорит, туманно и размыто, — она закатила глаза, а он громко засмеялся, и тут же стих, вспомнив о спящем парнишке.
— Старая, добрая Чера! Что тут скажешь! Я пойду в библиотеку, посмотрю, есть ли там что-нибудь о припадках.
— Смотри ещё и закатывание глаз, и шептание странных слов. — Он нахмурился, но не стал доставать вопросами, чмокнул в губы и отправился на поиски информации.
Она присела на край кровати и взяла Ленца за худосочную руку. «Когда же ты успел так истощать, дружок?». Еще недавно он был круглый и довольно упитанный. За время, проведённое в доме, умудрился скинуть несколько килограмм. Зазвонил телефон. Вета била тревогу. «Он не успел отчитаться сегодня». Катарина тяжело вздохнула и взяла трубку:
— Да.
— Катарина? Что происходит? Уже три часа дня! Где мой сын? — кудахтала она.
— Всё в порядке. Он на конной прогулке с Мартином. Мужской день, понимаешь?
— Что ж. Пусть позвонит мне, как только вернётся. У вас там всё в порядке?
— Да. Всё отлично. Солнце, море, природа острова, чайки. Наслаждаемся, так сказать, по полной.
Вета продолжала расспросы, а она невольно представила место, которое описывала. И увлёкшись разговором, не заметила, как воздух вокруг начал подрагивать. А когда та спросила про дату возвращения, Катарина медленно оглядывалась по сторонам, не веря собственным глазам. Быстро прервав разговор, ссылаясь на выдуманный сеанс массажа, повесила трубку. Рука Ленца так же покоилась в её, а кровать стояла на песке посреди пляжа, и море шумно омывало ноги. Чайки пронеслись над головой, выкрикивая приветствие или боевой клич, солнце клонилось к закату, окрасив в нежно-розовые и оранжевые тона небеса. Она встала и вдохнула морской воздух, солёный, приятный. В памяти всплыло воспоминание о том, как всей семьёй ездили на море. Они с отцом бегали по пляжу, играли в мяч, а мама читала книгу на берегу. Конечно, она читала всякую чушь из разряда: «Как быстро и легко разбогатеть», оборачивая в другую обложку, чаще всего классического произведения. Отец, не замечавший многого, всегда восхищался начитанностью жены и тягой к прекрасному. Катарина широко улыбнулась маленькому отрезку из детства, припомнив, что с момента переезда в другую страну, мать ни разу не удосужилась с ней связаться. И тут же помрачнела. Это задевало ее больше всего — безразличие. Так вышло, что оба родителя не были достаточно внимательны к чаду. И она давно перестала винить в этом себя, да и кого-либо другого тоже.