— А ты, Эдуард, сам как думаешь, куда они подевались? — поспешил перебить Сергей.
— А я сам ничего не думаю, — портвейн окончательно изменил свое действие: Эдуард помрачнел. — Я и знать ничего не хочу. Мне вааб-щще на все это наплевать. Разок съездил туда лет десять назад — хватило, накушался, бльть, мерси! Мерси, чуть не помер!.. Вы люди ученые, вот вы и разбирайтесь, мерси!..
С этими словами он в очередной раз приложился к бутылке с видом, дававшим понять, что разговор окончен. Сергею очень хотелось узнать, что именно едва не послужило причиною смерти Эдика, но, подавленный его визгливой категоричностью, учитель отвернулся и уставился в автобусное окошко. Там с однообразною пестротой сменяли друг друга квадраты полей, лесочки, мелкие озерца. Где-то очень далеко на западе синеватой тучей поднималась горная гряда. Потом Сергей полез в сумку — не столько для того, чтобы извлечь оттуда пакет с подавленными истекающими помидорами, столько за тем, чтобы перебить наползавшую невыразимо гадкую неуверенность.
Куда?! Куда, в самом деле, он едет?! Что он там будет делать, в Осинах этих, краевед задрипанный? Вот он сейчас, имитируя солидно-осведомленный вид, изображая не то журналиста, не то следователя подбрасывает этому пьянице разные вопросики… Мм-да, — Сергей энергично и глубокомысленно потер свой лоб, — чем дальше, тем хуже. Кстати, про хуже… Ну да, кстати про то, что хуже всего… И как он проморгал этот отвратительный момент?!
— Слушайте… слушай, Эдуард! Эдуа-ард!
— У-у… Каво?
— А как там, в Осинах насчет… насчет… радиации?!
Эдик побормотал что-то в смеси сна и опьянения, пока, наконец, не выдохнулось перегарное, песьи-ворчливое, но весьма обнадеживающее:
— …п-про Ч-чернобыль, что ли?… Да не-е, вроде стороной прошло, наш район не зацепило… Да тута не ат-том, тута… Х… его знает что… — Эдик замемекал бессвязно, ныряя обратно в пьяный и тряский автобусный сон.
Сергей снова отвернулся к окну. «Наш район не зацепило»… Да, звучит обнадеживающе. Ну, так и обнадежимся! Легко и приятно верить в такие вещи, как отсутствие радиации, кто бы об этом ни поведал. Видимо, такова особенность нашей психики: защищаться, веря… Сергей увлекся этой мыслью — он любил «умничать» сам перед собою, это нередко отвлекало от навязчивых сомнений в собственнной состоятельности. Но сейчас «умничанье» не помогало. Словно из подтекающего крана, дребезжала где-то, не переставая, тоненькая холодная струйка фальши. И Сергей не мог понять, где именно. Очевидно, фальшив был он сам — со своей хорошо симулируемой «проницательностью». Вот-вот она под собственной тяжестью сползет с него… И обнажится вялый, ни черта не понимающий, наивный городской тугодум! И пьяньчужка в синей бейсболке первым посмеется над ним. А может, он уже давно разгадал его и давно над ним смеется?? Бр-р-р…
Сергей не глядя сунул в рот раздавленный помидор. Он оказался больше, чем надо, его нельзя было сразу проглотить, и учитель буффонно раздул щеки, одновременно пытаясь как не подавиться, так и не прыснуть из губ струйкой кислого сока.
…А ведь с другой стороны — пьянчужка в бейсболке не менее жалок… И вообще — все может оказаться чушью! Все эти сельские аборигены так любят сочинять всякие байки, дабы привлечь внимание к своей глухомани… Скорее всего, никто в Осинах просто так не исчезал. Пить меньше надо. И «мерси, чуть не помер» — из той же серии. Пить надо меньше, и желательно — не тормозуху.
А до дедушкина наследства, — если оно еще есть, — добраться надо во что бы то ни стало. Конечно, судя по всему, задерживаться там Сергей не будет — так только, глянет на дом. Вдруг там осталось что-нибудь ценное… Хотя навряд ли. Такие, как вот этот вот, всё уже, небось, порастащили.
Учитель покосился на своего попутчика. Эдик уже давно разобрался с портвейном и теперь свистливо похрапывал, запрокинув покачивающуюся голову. Сальная бейсболка с надписью «USA CALIFORNIA» соскочила с нее, обнажив тусклую проплешину в окружении жиденьких рыжеватых косиц, и каталась по полу… Сергей почувствовал, что его тоже тянет в сон. «Ладно, там разберемся», — подумал он смыкая веки и тотчас начиная неумолимо крениться и сползать набок.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Эй, вставай, приехали!
Сергей открыл глаза. Эдик, уже выворотивший из-под сидения свой коричневый рюкзак и вернувший на место «калифорнийскую» бейсболку, теребил его за рукав. Сергей машинально взглянул на часы: было начало восьмого. Дорога до Больших Холмов заняла почти два часа.