И правда, о чём ещё можно размышлять, лёжа в постели? Не о том же, кто лежит рядом с тобой!..
Не стервозничай, Киреева! Можно подумать, убийство – такая мелочь, что с половым актом её и не сравнить. Какая пошлятина лезет в голову! А Федор продолжал рассуждать вслух:
– Может, это идея Бойко: установить наблюдение за тобой, ожидая, что ты приведёшь их к преступнику?
– Что ты такое говоришь! – испугалась я. – Чего вдруг преступник захочет встречаться со мной?
– Могу только догадываться, что на кону или большие деньги, или страх. Но в нашем деле всё же требуются улики, а не домыслы.
Скверные мысли лезли мне в голову: не я ли оказалась виной того, что Лида… Глупости, я ничего не делала. Попросила только Фёдора поработать на меня, но ведь об этом никто, кроме нас двоих, не мог знать! Обидно только, что на этой волне страха рассталась с жизнью женщина, которой бы ещё жить да жить.
– А ты о чём думаешь? – Мой возлюбленный наконец обо мне вспомнил.
– Скажи, Федя, а ты видел большие деньги?
– Когда я говорил про деньги, лежащие на кону, я не имел в виду конкретно деньги. Скорее, источник, из которого эти деньги всё время капают. Или льются. А вообще и большие деньги я видел. И даже держал в руках. Как говорил Высоцкий, ой, какие крупные деньжищи! Но представь себе, внутри ничего не дрогнуло. Наверное, потому что я четко понимал: они чужие. И что живой жизни – прости за тавтологию! – они мне не дадут.
– А как же выражение «деньги не пахнут»?
– А как выражение «честь дороже денег»?
– Это же девиз русских купцов.
– Это девиз всех честных людей. В последнее время слишком уж часто и упорно пресса и писатели-беллетристы навязывают читателям мнение, что среди полицейских нет честных людей. Мне всегда больно это слышать. Люди, которые в большинстве своем буквально не щадят жизни, пытаясь добиться хоть какого-то порядка посреди беззакония, вынуждены жить и работать с клеймом продажной твари.
– Перестань, – я прижалась к нему и поцеловала, – я вовсе так не думаю.
– Я считаю, что купленная жизнь как купленная женщина, – всё не мог успокоиться Фёдор. Помолчал, а потом тихонько засмеялся: – Лар, чем мы занимаемся в постели!
– А чем нужно? – тоже улыбнулась я.
– Ну уж, наверное, не глупыми разговорами, – сказал он и притянул меня к себе.
Проснулся мой полицейский в шесть утра. Мало ли на свете людей, просыпающихся в такое время! Но не после того, как заснут в четыре. Я с трудом заставила себя открыть глаза. Надо встать, приготовить ему завтрак.
Мне приходилось просыпаться в чужой квартире, но всё равно я считала своим долгом приготовить мужчине еду. А сейчас я к тому же представила, как неуютно может чувствовать себя человек в этом самом чужом доме.
Наверное, все прочие, но не Фёдор. Он прямо-таки пригвоздил меня к кровати.
– Спи, ещё очень рано!
А когда я всё же побарахталась, пытаясь подняться, он прямо заметил, что моё сопротивление его разжигает и наверняка помешает исполнению им служебных обязанностей.
– Вот послушай. Пока я буду бриться, чайник закипит…
– А где у тебя бритва?
– В машине. Взял на всякий случай.
– Был уверен, что останешься?
– Ни в чем нельзя быть уверенным, но почему не приготовиться на всякий случай? Тем более что в машине у меня обычно есть запасная бритва. Что бы ни случилось, начальник всегда должен быть чисто выбрит.
Ну и жук этот Фёдор! Небось и Леру предупредил, что останется у меня. А, впрочем, чего это я? Разве хоть на миг я о том пожалела?
– И что, ты побреешься…
– Чайник закипит, я заварю чай, сделаю себе бутерброд, проглочу и побегу. Так стоит ли тебе для этого вставать?
– Мне было бы приятно за тобой поухаживать.
– Ещё успеешь, – сказал он и чмокнул меня в щеку. Он спускался по лестнице, а я лежала и осмысливала то, что он сказал. В каком смысле ещё успею? В оставшиеся два дня, или его мысль пошла дальше?
Я услышала, как он выходил и заходил и как потом опять хлопнула входная дверь, потом заурчал мотор, но когда я спустилась вниз и подошла к окну, на месте машины Федора курился лишь сизый дымок.
– «Он уехал, не простился, знать, любовь не дорога!» – пропела я.
Кокетничала. Ведь простился. Но словно увез с собой частичку меня. Совсем небольшой кусочек, а без него, оказывается, я не могла нормально себя чувствовать.
Увы, я так и не сумела заснуть. Вернулась с вынужденной прогулки по двору, легла. Добросовестно провалялась часа полтора и встала, чтобы спуститься на кухню и приготовить себе такие же бутерброды. Мне не пришлось даже их готовить. Они уже лежали приготовленные, заботливо прикрытые салфеткой.