- А как сделать, чтобы не завалили? - язвительности у него хоть отбавляй, еще бы мозгов побольше...
- Иди в ментовку.
- Нет, - слишком ярая ненависть к нашим доблестным органам заставляет меня видеть в нем соратника. Этот чертов пацан до неприличия похож на меня самого в молодости. Это сходство злит и выбешивает на раз, но пока удается держать себя в руках.
- Конверт где?
- Потерял.
- Ты не настолько глуп, чтобы потерять его, - его уверенность и быстрота, с которой он отвечает, вынуждают думать, что он не врет. Но шестое чувство вопит об обмане.
- Слушай, то, что ты еще жив - это мое неебически твердое терпение, которое уже на исходе. Я в любом случае найду пакет, узнаю кто был продавцом и выйду на организатора этого безобразия. Ты лишь можешь упростить мою задачу. Так я повторю вопрос: жить хочешь? - спокойно достаю пистолет и приставляю к его лбу. Он замирает, кажется даже перестает дышать, но молчит. Какого хуя он молчит? Истерика, паника, шок? Где хоть какое-то проявление эмоций? Неужели ему совсем нечего терять?
- Я долг отдать должен, - начинает издалека севшим голосом, видимо что-то решив для себя. - Получу деньги, сдам тебе всех, кого смогу, или кого позволят. Пока больше ничего не могу тебе сказать.
- И с чего ты взял, что я соглашусь хоть на что-то из предложенного тобой? - не убираю оружия, все так же продолжая наблюдать за ним, но натыкаюсь на стену безразличия, больно ранясь об нее. После пары мгновений тишины он улыбается совсем уж гадко, глаза блестят от злобы, кипящей внутри, а плечи напрягаются, будто он вот-вот накинется на меня с кулаками. Неприятные мурашки пробираются по позвоночнику и едва удается не передернуть плечами.
- Мне кажется, тебе тоже от меня что-то нужно... - от его слов все замирает внутри, чувство, что у меня в душе покопались, не дает покоя, липкий ком недоверия начинает разрастаться и сдавливать ребра, мешая трезво анализировать. Этот пацан точно псих...
Часть 7
Ян
- Мне кажется, тебе тоже от меня что-то нужно... - с трудом удается удержать голос ровным, сердце в бешеном припадке колотится где-то в горле, пальцы дрожат уже не ясно, от чего именно: от страха или от предвкушения, но тот безумный пожар, разрастающийся где-то в глубине души, не дает убрать с лица кровожадную маску психа. Кажется, это отчаяние. - Или я не прав? - иду по лезвию ножа и получаю от этого почти болезненное удовольствие.
- Отчего же, - ухмыляется, запрыгивая на столешницу, улыбаясь своей безумной улыбкой. И кто еще из нас двоих больший псих? - Но видишь ли в чем проблема, - продолжает так, будто погоду обсуждает, - то, что нужно мне, я смогу выбить из тебя силой, и потом прикопать твое бездыханное тельце под ближайшим кустом. Или оставлю гнить тут, пока старый уборщик не найдет твой двухнедельный труп, изглоданный крысами, - даже не морщусь от его слов, упрямо продолжая пытаться снять наручники.
- И в чем проблема? Если бы ты хотел, я был бы уже мертв.
- Не все так просто, как хотелось бы... - раздраженно выдыхает, будто на его плечи взвалили тяжкий груз. - Тут же дело не в тебе и не во мне. Ты сам хоть понял, куда вляпался?
- Пока нет.
- Скоро поймешь, - его раздражением пропиталось все вокруг: воздух, атмосфера, даже одежда на мне. - Делать-то что будем? Я с тобой нянчиться не стану, - предупреждает сразу, изрядно поморщившись.
- Я с тобой тоже, - копирую его интонацию и получаю очередной удар в лицо. Вкус крови уже не вызывает раздражения, почти привычный, поэтому не морщусь, когда сплевываю сгусток алой жидкости ему под ноги. Болит все, но стараюсь об этом не думать сейчас, иначе скачусь в очередной болевой обморок.
- Хамить мне - плохая примета, запомни на будущее... если оно конечно у тебя будет.
- Встретить тебя вообще плохая примета, я смотрю, - не могу заставить себя заткнуться, прекрасно понимая, что ему ничего не стоит прибить меня прямо здесь и сейчас.
- Я предлагаю разойтись миром, - ухмыляюсь своей дерзости и прикусываю губу, дабы не вскрикнуть от боли, когда все-таки удается вывернуть запястье и освободить одну руку от наручников.
- И что дальше?
- А? - упускаю нить разговора.
Устало потирает переносицу, от чего его вид становится еще более уставшим и порядком потрепанным. Отросшие пряди светлых волос выбились из короткого хвоста и беспрерывно лезут в лицо, серые глаза потухли и кажутся стеклянными, но он все еще твердо стоит на ногах, словно наступая сам себе на горло.
- Ну снял ты наручники, а дальше что? - сердце пропускает удар. Решаюсь действовать, понимая, что хуже, чем сейчас, уже явно не будет.
Пока он расслаблен, кидаюсь на него, едва найдя опору в собственных ногах, тут же получаю новый болезненный удар в живот, стон боли сам собой слетает с губ, хочется бросить все, разреветься, скрутиться калачиком и тихо сдохнуть, но природное упрямство не дает возможности отступить на полпути.
Он отталкивает меня в сторону, не понимая, что уже совершил ошибку. Успеваю схватить со стола пистолет. Я же не дурак тупо кидаться на него в лобовую! Прекрасно понимая разницу в опыте и силе, не хочу помирать так глупо. Падаю на пол и отползаю к стене, упираясь в нее спиной. В моих руках зажат пистолет, пальцы напряжены, но как бы тяжело не было, руки не дрожат. Он стоит в изумлении и немом восхищении. Не ожидал, парень? Я тоже умею удивлять.
- Не ожидал, - стоит на месте, скрестив руки на груди, но мне кажется, что за напускным спокойствием разрастается черная убийственная аура, клубящаяся вокруг него.
- По твоей ахуевшей морде я это заметил, - заткнись Ян, просто закрой рот и сваливай! Тогда почему сижу, как мешком прибитый, и не могу выпустить его из поля зрения? Его образ, дерзкий и неуправляемый... что-то в нем есть такое, почти знакомое. Смутно узнаваемое, но оно есть. И это "что-то" никак не дает покоя.
- Мы, кажется, уже обсуждали твое поведение в моем обществе, - делает шаг ко мне и ухмыляется, когда уверенно снимаю предохранитель и целюсь ему прямо в голову.
- Ты говорил, что меня искать не будут, - черт, как же раскалывается голова, организм, почувствовав защиту, начинает включаться и анализировать происходящее. - А тебя будут? - его взгляд темнеет, руки сжимаются в кулаки и, видимо, это происходит неосознанно, потому что он все еще продолжает улыбаться, а у меня волосы дыбом встают от его улыбки. Уж лучше пускай матом орет, чем вот так...
- Тебе так интересна моя жизнь?
- Вообще до пизды, но надо же тебе зубы заговаривать.
Напрягается, я, кстати, тоже. Слышен шелест шин за окном, гул двигателя, доносящийся даже через не стихающий ветер и стены обшарпанного дома, служащего нам пристанищем.