Гарри представил, как профессор Драко Малфой в дорогущем костюме и безупречно чистой мантии, брезгливо сморщив нос, двумя пальцами выдёргивает сорняки, и засмеялся.
- Снейп в лаборатории. Всё время готовит какие-то зелья для Драко, - ответил Хагрид на вопрос Гарри. – Вот ещё беда-то! Молодой Малфой, конечно, чванливый аристократ и часто ведёт себя по хамски, а всё ж таки он национальный герой, Спаситель Отечества. Так жалко его!
Но в подземельях Снейпа не оказалось. Гарри поднялся на Астрономическую башню и подошёл к директорскому кабинету.
- Гарри Поттер, наконец-то, - проскрипела горгулья. – Проходите.
Надо же, вход в кабинет Сева для него остался свободным! Может, Снейп просто забыл дать горгулье новые распоряжения?
- Идите, идите. Он без вас совсем затосковал, - и горгулья распахнула дверь.
Северус сидел за столом, заваленным пергаментами. На углу стола лежали уже проверенные работы с комментариями и отметками, проставленными красными чернилами. Выросший кот Черныш, амбриджский подарок, сидел на столе возле чернильницы и изредка грациозно шлёпал лапой по выходящим из под пера красным строчкам.
Гарри набрал в грудь воздуха и с замиранием сердца произнёс: «Здравствуйте, Наставник».
Снейп поднял голову. Перед ним стоял молодой хорошо одетый аристократ, очень похожий на юного Джеймса Поттера. Вот только волосы у мальчишки как всегда были растрёпаны.
- Я больше не ваш Наставник, лорд Поттер, - холодно сказал директор.
- Вы до сих пор мой Наставник. Ученический договор действует, - сказал Гарри, предъявляя развёрнутый пергамент с яркой министерской печатью. – Я прошу принять меня обратно.
Северус молчал. Молчание затягивалось, тишина становилась звенящей. Неужели Северус не разрешит вернуться? Он так сурово и официально называет его «лорд Поттер», как совсем незнакомого человека. У Гарри слёзы подступили к горлу. Ещё немного, и он разревётся, как маленький.
Снейп разглядывал Гарри непроницаемым взглядом. Паршивец сам вернулся к нему. И смотрит с отчаянием и надеждой. И, кажется, сейчас начнёт хлюпать носом.
- Я мог бы выгнать вас из учеников, сказав ритуальную фразу расторжения договора, - медленно сказал зельевар. – Но так как вы вернулись сами и просите принять вас обратно…
- Спасибо, сэр!
- Лорд Поттер, я полагаю, вы понимаете, что за прогул длиной в год полагается суровое наказание?
- Да, Наставник, - опустив голову, прошептал Гарри.
- И сколько розог вы заслуживаете, лорд Поттер?
- Шестьдесят, сэр?
- Серьёзное наказание. Ну, что же, это ваш выбор. Разденьтесь. Рубашку можете оставить.
Гарри дрожащими руками снял одежду и аккуратно сложил её на кресло, помня, что Снейп не любит беспорядок. Пусть! Пусть розги, пусть боль и стыд! Он вытерпит всё, что угодно, только бы быть рядом с Севом.
- Ложитесь на диван. Предупреждаю, будет больно. Вы очень виноваты.
- Да, сэр.
Гарри снял очки, положил их поверх одежды и лёг на диван, поёжившись от холода кожаной обивки. Снейп долго выбирал розгу. Гарри, стиснув зубы, ждал, учащённо дыша. Наконец, Снейп подошёл к юноше и приложил прут к его попе.
- Вы не хотите попросить о смягчении наказания?
- Нет, сэр. Я заслужил его, - твёрдо ответил Гарри.
Свистнула розга. Юноша сначала шипел от боли и тихо плакал, подбрасывая вверх попу при каждом ударе. Потом начал скулить, потом кричать, безотчётно вертя задницей и пытаясь уклониться от розги.
Снейп бил в полную силу, не жалея Гарри. Он вспоминал свой гнев, когда мальчишка так нагло ушёл от него, запоздалый ужас, когда прочитал статьи Риты Скиттер и понял роль Гарри в разоблачении Ордена Феникса, снедающее его беспокойство, когда он понял, что Гарри нет в Англии. И свою всё усиливающуюся тоску по этому растрёпанному очкастому чуду, ставшему таким родным. Пусть этот паршивец получит за всё сразу!
- Шестьдесят!- Снейп полюбовался на ярко-красные полосы и провёл рукой по телу мальчишки, ощущая воспалённые припухшие рубцы. - Можете встать.
- Ой! Как больно! Спасибо за наказание, Наставник, - Гарри весь в слезах с трудом сполз с дивана, сразу встав на колени, и поцеловал руку Снейпа. А потом, не удержавшись, потёрся щекой о руку Северуса и прижался к ней, вымаливая ласку и прощение.
Снейп подхватил его и крепко прижал к себе, ощутив запах молока, ванили и выгоревших на южном солнце волос.
- Мерзкий мальчишка! Я безумно беспокоился о тебе! А ты за весь год даже не соизволил написать ни одного письма. Наши совы не могли тебя найти и возвращались ни с чем. И что за история с Дамблдором? Почему ты мне ничего не сказал? Что за привычка полагаться только на себя? Ты ни о ком не думаешь!
- Прости, прости, прости, - шептал Гарри, ощущая руки зельевара на своих свежевыпоротых ягодицах.
Зельевар с силой мял их. Гарри стонал, ощущая боль и жалящее удовольствие.
Снейп повалил Гарри на стол, сминая непроверенные домашние задания. Испуганный Черныш с мявом спрыгнул со стола и убрался под диван. Жгучие чёрные глаза впились в лицо юноши. Гарри зажмурился, чувствуя, как пергаменты царапают его кожу.
- Смотри на меня, - раздался приказ.
Гарри не отрывал глаз от лица Северуса. Страсть и нетерпение отражались на нём. Зельевар, призвав флакон со смазкой, аккуратно и нежно пальцами готовил Гарри. А потом издал нетерпеливый рык и отбросил флакон. Гарри почувствовал в себе что-то большое, пульсирующее. Как больно! Слишком давно он ни с кем не был. Но он будет терпеть. А потом боль смешалась с резким удовольствием, и юноша выгнулся в оргазме.
- Ещё! Ещё! – исступленно шептал он.
- Ненасытный! – смеялся Северус.
Вечером они лежали в кровати в директорской спальне. Гарри то рассказывал о том, где он побывал за этот год, то принимался страстно целовать грудь и живот любовника.
- Не прерывайся, Поттер, - прошептал Снейп.
Непонятно было, что он имеет в виду: то ли не прерывать рассказ, то ли продолжать поцелуи.
Гарри подумал и решил, что последнее. Он устроился между согнутых ног Северуса и начал лизать кончик его члена.
- Да-а, не останавливайся, - исступлённо шептал Северус.
Они заснули в объятиях друг друга. Гарри чувствовал властную силу, исходившую от Снейпа, и ему было хорошо и спокойно и не хотелось ни о чём думать.
А ночью он проснулся от того, что в носу свербело, а всё тело ломило. Да и глотать было больно. Видно, Гарри прохватило ещё, когда он аппарировал в Лондон прямо из тёплого Ташкента. Гарри расчихался и постарался с помощью Акцио тихонько призвать носовой платок. Но чутко спавший бывший шпион мигом проснулся. Он глянул на юношу, прикоснулся губами к его лбу, сказал, что у Гарри сильнейшая простуда, и сразу напоил его какими-то отвратными зельями.
- Манная каша! Не хочу! – Гарри отвернулся к стене.
- Ешь, не капризничай. Тебе для горла полезно, - утром Северус попытался с ложечки накормить больного мальчишку.
- Не буду! Сам ешь свою кашу, - хриплым голосом ныл Гарри.
Северус, недолго думая, сдёрнул одеяло и отвесил Гарри несколько тяжелых шлепков.
- Сев! Ты меня вчера высек, сегодня шлёпаешь! А я бо-о-олен… - Гарри стало ужасно жалко себя.
- Съешь кашу, и я вылечу тебе попу.
А манная каша не такая уж и противная. И хорошо смазывает больное горло. И кашель немного утих.
- Ложись на живот. Сейчас принесу бальзам.
Гарри лежит на животе. С носа до поясницы Сев закутал его одеялом. А голая задница и ноги открыты. Он лежит, как будто его сейчас накажут. Так унизительно и так возбуждает! Сев неслышно подходит и начинает смазывать его летийским бальзамом.