А реальность такова. На хобби подводников, во-первых, накладываются естественные природные ограничения: прозрачность воды и отсутствие льда. Из десяти рек средней полосы России по прозрачности воды хорошо, если в двух можно охотиться летом. Весенний паводок и осенние дожди делают большинство водоемов мутными. Летнее цветение, особенно стоячих водоемов, резко ограничивает возможности охоты. Горные реки из-за сильного течения на девяносто процентов также непригодны для погружений подводников. И, наконец, непреодолимый зимний лед, наглухо запечатывающий абсолютное большинство водоемов огромной России на долгие месяцы.
Далее. Не секрет, что обычно рыба очень осторожна, пуглива и боится даже тени человека на берегу. А охотник лезет в воду, бьет по ней ластами и при этом для успешного выстрела должен приблизиться к рыбе хотя бы на полтора-два метра. Понятно, что лишь небольшой процент из имеемой в данном месте рыбы станет дожидаться охотника и испытывать его меткость.
Поэтому, если при вас из реки вышел подводный охотник и у него на кукане два килограммовых язя, а в этот момент на берегу в садке у рыболова лишь пара окуньков-матросиков, не следует делать вывод, что подводная охота – дело простое, а рыбалка – сложное. Не касаясь проблем рыбалки, попробуем разобраться в вопросе: легко ли подводнику «вытащить рыбку из пруда»? В дальнейшем мы разберемся в этом детально и тщательно.
Река или море: вот в чем вопрос
Как известно, подводная охота в России, точнее в СССР, зарождалась на берегах нашего самого теплого Черного моря. В те далекие 50-е и 60-е и во всем мире, и у нас охота на рыб с подводными ружьями воспринималась исключительно, как охота морская. Понятное дело: в морях удивительно прозрачная вода, необыкновенные подводные красоты и обилие самой разнообразной рыбы. На диких пляжах Кавказа и Крыма каждое лето поселялись шумные палаточные лагеря институтских и клубных команд первых советских дайверов, подводных охотников и фотографов. Первые отечественные книги об этом увлечении (О. Жукова – «Подводная охота», О. Хлудова – «Волны над нами») также «вышли» из прибрежных вод Черного моря.
Шли годы, десятилетия, и подводный мир Черного моря стал меняться. Увы, к худшему. Лично я впервые надел маску и опустился в морскую воду в 1959 году. Было это в Крыму, вблизи Гурзуфа. Увиденные тогда подводные чудеса произвели на школьника столь сильное впечатление, что в деталях помнятся и сейчас, спустя сорок с лишним лет. Мне не надо и глаза закрывать, чтобы увидеть удивительные картины прошлого: залитое солнцем мелководье и стремительные, пугливые стаи кефали, черно-зеленый подводный утес и грациозные рыбки-ласточки, парящие и кружащие возле него, похожих на серебряные стрелы, сарганов, величественных и степенных горбылей, всем семейством вышедших погулять вблизи своего подводного дома… Все это было. Однако то ли людской пресс оказался чересчур мощным, то ли это наше внутреннее море не способно к быстрому восстановлению, только к 80-м годам стало оно удивительно бедным. И мы его покинули.
Каспийское море и сейчас богато самой разнообразной рыбой, а в те годы подводную охоту в нем мы называли не иначе, как сказочной. Жерех, кутум, усач, кефаль, сазан – вся рыба крупная, стрелять одно удовольствие. Каспий тогда проходил цикл низкой воды, и острова Пирсогатских гряд, что в 80 километрах южнее Баку, были замечательным местом для таких, как мы. Дощатые, дырявые бунгало на каменистом 100-метровом острове, жаркое, южное солнце и очень теплое море в двух метрах от апартаментов – этого было вполне достаточно, чтобы семьи молодых подводных охотников с удовольствием проводили там весь свой отпуск.
Потом вода в Каспии начала подниматься. И без того маленькие острова и вовсе ушли под воду. Но и для рыбы увеличение глубины не стало благом, так как опустились под воду масляно-нефтяные наросты, образовавшиеся за многие годы на скалах. Вместо дополнительного корма, который могла бы дать отвоеванная морем суша, обитатели моря получили отраву. Так для нас закончился Каспийский этап.
То, что я со своими многочисленными столичными коллегами покинул сначала Черное, а потом и Каспийское моря, не означает, что там нет никакой рыбы, и не может быть интересной охоты. Говорят «рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Так и нам хотелось не только богатых уловов, но и разнообразия. Например, в Черном море хорошо прижился пиленгас – дальневосточная разновидность кефали. В конце 80-х – начале 90-х годов в значительно увеличившихся косяках этой рыбы отдельные особи достигали уже веса в 5–7 килограммов. Такой трофей принесет радость любому, самому опытному охотнику.
О Каспийском море сказать, что в нем не осталось рыбы, нельзя даже в шутку. Достаточно успешно и сегодня охотятся, к примеру, в районе Баку и севернее него. А обширные морские просторы, опресненные волжской водой, по праву называют рыбным Эльдорадо. Тут есть все: от бесчисленных стай воблы и красноперки, до гигантских сомов и белуг. В дельте Волги сейчас действуют десятки, а может уже и сотни больших и маленьких рыболовных баз и приютов, что само по себе красноречиво говорит о богатстве края рыбой.
Однако ездить охотиться на наши окраинные моря из центра европейской части России стало все труднее и труднее. И потом, заразившемуся этой страстью, чтобы отправиться на охоту, просто невыносимо по полгода, а то и по году ждать благословенного отпуска. Душа охотника требует острых, подводных ощущений постоянно, ну хотя бы каждый выходной. Вот и стали мы осваивать реки, озера, водохранилища – любые пресные водоемы вблизи столицы. Это «вблизи» ныне порой исчисляется сотнями километров.