— Милый мой Дув, — Эбигейл мягко касалась его щеки, и он ощущал каждую тонкую морщинку её тёплой и сухой ладони, — Ты уже такой взрослый! У тебя так много впереди! Тебе стоит уехать как можно скорей. Разыщи Дейрдре, передай ей, что я скучаю по ней. Наверняка она живёт сейчас в большом доме и растит кучу непослушных конопатых детишек…
Она повторяла это ему каждый вечер, что им удавалось проводить вместе. Но Дув не понимал её, он лишь снова и снова твердил, что его дом здесь. Рядом с ней.
В рождество этого же года Эбигейл не стало. Она ушла мирно в своей постели. Дув не сразу заметил, утром он подумал, что она снова проспала, и не стал беспокоить. Но вернувшись ночью обнаружил совершенно холодный очаг, промёрзлые стены и запорошенное снегом крыльцо. Ворвавшись в комнату Эбигейл, он опустился рядом с её кроватью, надеясь, что она просто спит. Но она уже не дышала. Замерла на боку, свесив руку, словно пыталась дотянуться до кого-то во сне. Дув лёг рядом на пол так, чтобы коснуться носом кончиков её пальцев. Чтобы ощутить напоследок тепло её рук. Но пальцы Эбигейл уже остыли.
***
На прощание с Эбигейл в часовне собралось много народу, но Дув предполагал, что большая часть из них пришла поглазеть на инквизитора. Его приезд, никак не связанный со смертью Эбигейл, вызвал оживление во всём городе, и маленькая часовня ломилась от напора желающих взглянуть на инквизитора хоть одним глазком. Некоторые занимали место поближе к исповедальне, в надежде получить отпущение грехов, словно чем выше сан исповедника, тем господь будет благосклонней к грешнику.
Дув занял место в первом ряду, поближе к гробу Эбигейл. Сильный и звучный голос отца Киарана отражался от стен и разносил последнюю мессу в каждый уголок часовни. Инквизитор же молчаливым наблюдателем стоял рядом. Служение окончилось быстро. Гроб подняли и понесли на погост. Дув плёлся следом, он уже давно простился с Эбигейл, женщиной, что вырастила его, последним человеком в его жизни, которого он бы мог назвать родным. Сейчас ему казалось, что вместе с ней умерло и его сердце, потому вместо горя он чувствует раздражение. Его раздражало всё: лживые слёзы людей вокруг, каменное лицо Киарана и глубокая морщина меж его нахмуренных седых бровей, важно шагающий инквизитор и разношёрстная вонючая толпа. Одна из женщин вечно пыталась прижаться к Дуву, от неё пахло особенно мерзко. Хоть её платье выглядело опрятно и пошито не под стать местным, а волосы явно укладывала служанка, окружающий её смрад гнили и смерти отталкивал, заставлял сделать шаг в сторону каждый раз, когда женщина приближалась. Её лицо перекосило так, что рот физически не мог закрыться, отчего на подбородке блестела густая бело-зелёная слюна. Один глаз полностью закрывала бровь, раздувшаяся до уродливой багряной шишки. Тонкие шрамы вокруг говорили о том, что лекари постоянно вскрывали нарост и сливали кровь, но это явно не помогало. Броские шёлковые рукава, подколотые к платью на блестящие булавки смотрелись насмешкой над уродством женщины. Будто дорогая одежда может скрыть и вонь, и косое лицо, и горб, и шаткую походку, а красивая причёска скроет выцветшие и поседевшие волосы.
Наконец женщине удалось уцепиться за руку Дува, и он не нашёл в себе сил отмахнуться от калеки. Поборов брезгливость, он позволил женщине опереться о него. Но этого ей казалось недостаточно, кривыми пальцами она впилась в его руку, придвинулась, и их лица оказались слишком близко друг к другу.
— Дув, — смрад изо рта заставил желудок мальчишки сжаться, — Дув, это я! Помоги мне! Не дай ему меня увезти!
Борясь с тошнотой, Дув не понимал ни слова, но он узнал её голос:
— Дейр… Дейрдре?
Только теперь он разглядел в изуродованном лице знакомые черты, а в волосах нашёл редкие рыжие пряди.
— После похорон он увезёт меня. Ему нравится издеваться надо мной… — Из-за кривой челюсти и недостатка зубов, Дейрдре говорила невнятно, каждое слово давалось ей с огромным трудом, слюна в уголках рта пенилась, но мольба не прекращалась:— Он убьёт меня! Дув, миленький, спаси, уговори отца Киарана, он сжалится… Он милосерден!
— Всё будет хорошо! — Дув осторожно приобнял подругу, помогая идти, его больше не заботил ни исходящий от неё запах, ни её уродливое лицо. — Я защищу тебя от него!
Похороны закончились быстро. Дув хотел сразу же уйти, но Дейрдре настояла на том, чтобы они постояли у могилы ещё немного. Отец Киаран так же не спешил, он стоял чуть поодаль, повернувшись спиной к серому камню надгробия, наблюдая за тем, как по небу беззаботно летят облака. Инквизитор, а вместе с ним и прихожане, ушли сразу, как только о крышку гроба ударился первый ком земли. Окончив работу удалились и могильщики.