Утром ее не было тоже, но надо было идти на работу, а там работать, так что никаких мыслей не было.
Вечером снова ее не было, и он начал обзванивать знакомых.
Еще через день отнес заявление в милицию. Наверное, надо было это сделать раньше — с заявлением этим. Потому что посмотрел по шкафам и ящикам, получается, что ничего не пропало. То есть, никуда она надолго не собиралась. Но уже три дня прошло. И телефон, кстати, тоже дома остался. Он же стал звонить сразу. Ну, не совсем сразу — на второй день. А музыка — из кухни. У нее какой-то дурацкий мотивчик поставлен на его номер. Вот это дурацкое, разухабистое — громко-громко с кухни. Там на подоконнике телефон и лежал. Вот после этого, через день, он и отнес заявление в милицию.
Дети звонили каждый день: как дела, как дела…
Дочка, совсем отошедшая в сторону, стала приезжать каждую неделю. Жалеет его. Сын по своим каналам, говорит, тоже ищет и проверяет.
Только все как-то непонятно. Как в кино, когда — раз, ни с того ни с сего, и пропадает жена.
Какое-то время дергался на каждый звонок, боясь, что вдруг найдут труп, страшный, распухший, и надо будет ехать его опознавать. Но — никто и никого так и не нашел.
…
— Давно не встречались, дружище.
— Ну, ты же мои дела знаешь…
— Так и ничего, значит?
— Да, фантастика просто. Ну, ладно. Проехали. Мы сегодня здесь что делаем?
— Пиво пьем!
— Кстати, знаешь, многие специалисты считают, что Гиннесс — это вовсе не пиво. Это такой специальный напиток — Гиннесс!
— А нам не все равно? Нам главное, что вкусно!
Сегодня к Гиннессу взяли горячий салат из морепродуктов, рыбу на гриле, гренки чесночные. Гренки тут оказались самые, наверное, правильные. Такие одинаковые дольки черного ароматного хлеба, поджаренные в масле, и буквально натертые чесноком. Вот в тот раз, в прошлый, такие же гренки делали так, что хлеб отдельно, а чеснок — отдельно. Хочешь, натирай сам, а хочешь — так грызи. Тут хорошие. Таких гренок можно и домой кулечек взять.
— У вас с собой пакуют?
— Да, конечно, — вот и девочки тут симпатичные в клетчатых юбочках.
Так что там у тебя? Не будем обо мне уже. Надоело, знаешь.
— Да вот, — говорит друг. — Что-то не так у моей…
С дочкой что-то не так. Внук растет, веселый такой бутуз. Только папку своего боится до дрожи и истерики. А к бабушке и дедушке на руки идет с удовольствием и с улыбкой. Он, понимаешь, улыбается так! Вот, посмотри!
Да, снимки веселые.
— Он на тебя похож, знаешь?
— Ага, мне говорили.
Но вот зять… В общем, это не тот человек, который может осчастливить мою дочку. Ну, куда смотрели, куда смотрели… Это же ей с ним жить, а не нам. Так вот и сказал тогда сразу, как познакомила. Ну, а теперь все как-то хуже и хуже. Ребенок, понимаешь… А этот идиот ревнует. И знаешь, он, похоже, правда идиот. Кричит, замахивается. Я уже боюсь, побьет он или дочку, или внука моего, на меня похожего. Я его предупреждал серьезно, разговаривал с ним с глазу на глаз. Но — пьет. Понимаешь? То есть, на трезвяка-то он все понимает, а чуть выпьет — тут из него все его дерьмо и ползет. Вот так живем.
— Ничего. Думаю, все решится. И дочка у тебя, помню, умненькая. Фотки свежие есть с собой?
А как же. Настоящий дед. Целый альбом в телефоне. Вот дочка. Да, взрослеет. В глазах что-то такое. Вот внук. Вот зять.
— Хорошие фото…
— А это я специально профессионала приглашал. Теперь вот ношу возле сердца, смотрю. Тебе вот показываю.
— Сладкое брать будем?
— После пива-то?
— Я же говорил, что Гиннесс — не совсем пиво.
— Вот давай лучше еще по бокалу этого «не совсем пива». И гренок этих, правильных.
…
Редко видимся. Очень редко. Вот вдруг позвонил, позвал на свадьбу.
— Какая еще свадьба? Я же не в курсе совсем.
— Да, понимаешь, как зять разбился в том году, дочка погоревала, погоревала… А тут, гляжу, одноклассник бывший в гости к нам зачастил. Знаешь, семья хорошая. Парень симпатичный, умный такой. При делах. Ну, и сошлось у них. Внуку хочет дать свою фамилию. Так ты приходи обязательно!
— Да как-то оно…
— Приходи, приходи! Дочка тебя тоже вспоминала. Вы же дружили немного, когда она совсем маленькая была, помнишь? И потом — ты мой друг. Ей, выходит, вроде как дядя. Понял? Ждем тебя. Заодно и с зятем познакомишься, внука моего живьем увидишь.
— Ну, если это будет удобно…
— Надо, друг. Надо.
Когда друг нужен — он всегда будет рядом. Я же понимаю — ему просто страшно. Родители всегда боятся за своих детей.