Знание и сострадание — те два крыла, которыми вам нужно научиться пользоваться, чтобы взлететь к небесам, к Его обители: знание и мудрость — внутренне сочувствие и сострадание — внешне. Если у вас есть лишь внутреннее знание, но ни сочувствия, ни доброты к другим, есть опасность, что вам не достичь совершенства. Вам кое-чего не хватает. Разве можно лететь с одним крылом? Если вы проявляете сочувствие и доброту, но не обладаете внутренним знанием, то вы тоже неполноценны. Ведь никто не может идти на одной ноге.
Знание в конечном счете относится к себе самому; сочувствие означает отношение к другим. Все происходит вместе. Ведь мудрость знает самое себя; как только мудрость пробуждается, она знает, что пребывает в каждом. Если знание не осознает, что оно — в каждом из нас, то это не знание.
Когда загорается лампа подлинного знания, ее свет неизбежно падает на всех. Эта лампа не просто освещает саму себя, она освещает все вокруг себя. Свет этот, озаряющий окружающих, есть сочувствие, отзывчивость. Безграничное сострадание возникает тогда, когда рождается мудрость. Вы станете отдавать без сомнений, не препятствуя даже тем, кто грабит вас; вы станете помогать во всем и всем без исключения — а потом сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь другим достичь Его, ведь они блуждают впотьмах. В знании своем вы не потеряете себя, ибо это было бы эгоизмом — вероятно, вы все еще скованы прежними привязанностями, а может быть, вам еще не удалось превозмочь ваше "эго".
Некоторые, например монахи-джайны, теряются в собственном знании. Их заботят только они сами. Они столь увлечены работой над собственным спасением, что ничто в окружающем мире их не интересует. Если они и проявляют доброту — то только с выгодой для своего знания, а значит, доброта их фальшива.
Видя, как осторожно ступает джайн, боясь нечаянно раздавить муравья не подумайте, что причиной тому его жалость к муравью. Махавира поступал так из великого сострадания, джайн же — нет. Последний смотрит, куда поставить ногу, просто чтобы не совершить грех, не убить муравья Вот в чем его забота: совершив грех, ему придется блуждать в круге рождения и смерти; так что он заботится о себе, а не о муравье. Если бы гибель муравья не считалась грехом, его бы это вообще не волновало. Он процеживает даже воду перед тем, как выпить — но не потому, что его заботят микробы в воде, а из страха совершить грех, проглотив их. Внешне его поступки выглядят так же, как поступки Махавиры, но занят он только своим спасением, стараясь уберечь себя от ада.
Его доброта фальшива. Подлинна она лишь тогда, когда человек готов сойти даже в ад, лишь бы наставить вас на путь истинный. Мораль же джайна подобна морали бизнесмена: делать только то, что выгодно тебе!
Неудивительно, что последователи Махавиры влились в деловое сообщество. Сам Махавира принадлежал к касте кшатриев, воинов, а его последователи стали лавочниками. Не странно ли это? Все двадцать четыре джайнских тиртханкары были кшатриями, те же, кто последовал за ними, стали торговцами. Что же произошло? Что за беда приключилась с целым сообществом, сделав его представителей столь несмелыми, что они стали заниматься исключительно работой в магазинах? Здесь есть какой-то секрет. Доброта Махавиры была подлинным состраданием, в то время как доброта хитрецов, последовавших за ним, была просчитана: они превратили все это в бизнес. Они избегали любой работы, которая могла повлечь за собой грех. Они бросили земледелие, поскольку растения гибнут во время уборки урожая. Они избегали и той жестокости, что требуется на поле брани. Все, что им оставалось, — стать лавочниками, торговцами.
Стоит отметить, что девяносто процентов индийских мудрецов происходят из касты кшатриев, в том числе Нанак, Кришна, Рама, Махавира и Будда. Они обладают определенными качествами, которые облегчают достижение знания: мужеством и отвагой. Не так много браминов и членов прочих каст достигли высшей истины, коей овладели кшатрии. Причина в том, что воин способен поставить на каргу все; он не страшится опасностей. Воин не может забыть о смерти, она всегда стоит у его двери. А тот, кто помнит о смерти, не забудет и о Боге. Дело кшатриев — смертельный бизнес; смерть может прийти в любую секунду. Тот, кто ощущает смерть так близко, наверное не сможет забыть о Господе. О Боге необходимо помнить, ведь Он — единственное противоядие. Когда мысль о смерти захватит вас, что еще вам останется делать, о ком вы вспомните, кого позовете, кто спасет вас? Совершенно естественным будет вспомнить о нектаре.