Е Сяо показал ей свое полицейское удостоверение, но прежде чем он смог что-то сказать, его остановила медсестра.
– Прошу прощения, господа полицейские. Текущее состояние пациентки не позволяет ей давать показания. Могли бы вы прийти в другой день?
– Другой день? – Су My поднял брови, искоса посмотрел на нее. – Если за это время появятся другие жертвы, возьмете на себя ответственность за них?
– Я… – Медсестра потеряла дар речи, напуганная холодной аурой Су My.
– Эй… повежливее чутка, – остановил его Е Сяо в попытках сгладить ситуацию. – Не дави на нее, она говорит, как есть.
Су My взглянул на него и ничего не сказал.
– Можете вы уделить мне две минуты? – обратился Е Сяо к матери Жосюэ и недовольной медсестре. – Всего две минуты. Больше не нужно. Мы лишь хотим, чтобы она опознала одного человека.
Седая женщина посмотрела на свою дочь на больничной койке и, взвесив все про себя, молча кивнула. Е Сяо, не торопясь, подошел к девушке.
Она была примерно того же возраста, что и Линдан, в самом расцвете юности, однако сейчас она больше напоминала цветок, который вот-вот увянет. Она лежала изможденная, закрыв глаза, не желая ни с кем разговаривать. Фактически, говорить она и не могла, так как все, что ниже ее носа было замотано бинтами. Кроме того, и ее голова зафиксирована на каркасе. Для приема пищи из ее рта шла тонкая трубочка.
– Жосюэ, – тихо позвал ее Е Сяо. Девушка оставалась неподвижной. – Жосюэ, я знаю, что ты чувствуешь себя очень некомфортно, но не волнуйся, больше никто не причинит тебе вреда. Мы защитим тебя, больше не о чем беспокоиться. Твоя мама и друзья, мы все здесь ради тебя.
Мама девушки тихо заплакала от теплых слов Е Сяо, но Жосюэ упрямо молчала, закрыв глаза.
– Жосюэ, можешь ли ты мне сказать, видела ли ты лицо преступника?
Девушка внезапно замахала руками, как сумасшедшая, и истошно завыла. Она открыла свои залитые кровью глаза и отчаянно качала головой.
– Мне очень жаль, господа полицейские, но пациентка сейчас крайне нестабильна. Прошу вас, уходите.
Медсестра, стоявшая рядом, не смогла больше это выносить, однако прежде чем она успела сделать хоть шаг, Е Сяо внезапно наклонился и обнял Жосюэ, которая билась в истерике.
– Не бойся, все уже закончилось. Будь смелой! Я обещаю, мы поймаем и привлечем к ответственности того, кто сотворил с тобой такое. Но сейчас мне нужна твоя помощь.
Воодушевленная его словами девушка еще некоторое время боролась и наконец успокоилась. Она подняла глаза полные слез и посмотрела на полицейского перед ней.
Е Сяо аккуратно убрал волосы, упавшие ей на лицо.
– Не бойся, скажи, ты видела лицо нападавшего в тот день, так?
Она оцепенела, на уголках ее глаз выступили слезы, а потом кивнула. Е Сяо вытер ей слезы и обернулся к Су My.
Тот достал из кармана сложенный лист бумаги, на котором был черно-белый портрет мужчины средних лет. Этим мужчиной был никто иной, как Шэнь Гочжун, который был казнен сорок девять лет назад. Конечно, присутствующие в палате не знали этого, иначе решили бы, что два детектива сошли с ума.
Все, затаив дыхание, посмотрели на Мяо Жосюэ. Палата погрузилась в тишину.
Лицо Жосюэ выглядело уставшим. Она внимательно рассматривала фотографию мужчины, так долго, что все уже готовы были задаться вопросом, не забыла ли она, о чем ее попросили, как тут она отрицательно мотнула головой.
– Посмотри, неужели это не тот человек? – Су My нахмурился, выглядя при этом удивленным, будто спрашивая себя, не солгала ли жертва. Однако у Мяо Жосюэ не было причин выгораживать преступника.
Е Сяо с беспокойством переспросил.
– Жосюэ, ты абсолютно уверена, что это не он?
Девушка посмотрела на него и на этот раз уверенно покачала головой.
Е Сяо и Су My переглянулись, и на их лицах отразилась задумчивость.
Глава_03. У Чан
Тусклый горящие свечи освещали сгорбленный силуэт мужчины, пережившего многое.
Он с трудом склонился над гробом со странно-счастливой улыбкой на лице.
– Вэйвэй, папа здесь. – Он осторожно прикоснулся к гробу перед собой, и каждый раз, когда касался его, под пальцами оставался тонкий кровавый след. В воздухе стоял сильный рыбный запах, а грязная вода на полу поблескивала кровью.
Недалеко по полу были разбросаны окровавленный скальпели, плоскогубцы, пинцеты и обломки инструментов, а стоявший рядом металлический крест был обмотан пеньковой веревкой, с одного конца которой капля за каплей стекала кровь, падая в воду с тихим «кап-кап»…
– Вэйвэй, давай, скажи «папа». – Он скривил обветренные губы в улыбке, посмотрев на гроб.
Пауза затянулась, пока наконец не раздался тихий голос.