Валька покачал головой.
— Ничего мне не ясно, дядь Борь. Из-за каких-то талончиков такие предосторожности? Да и пришли бы бандиты эти за клише, ну и отдали бы мы его… Подумаешь!
— Хе, подумаешь! — передразнил его Кранц. — На таких мелких заказах правила-то и вырабатываются, вьюноша. Ну да ладно, дело сделано. Теперь время подумать о следующей работе.
— О Меркьюри? — радостно воскликнул Валька.
Борис Аркадьевич удивленно посмотрел на него:
— Чего-о? Какой еще Меркурий?
— Меркьюри. Фредди Меркьюри, дядь Борь! — напомнил тому Валентин. — Вы что, забыли о портретах на футболках?
— А, Фредя! — усмехнулся старик. — Отчего же забыл? Помню-помню. Именно об этих футболочках, так сказать, я и хочу с тобой сейчас потолковать. Наконец-таки появился у меня на примете один кооперативный цех, где занимаются пошивом таких вот модных вещичек. Правда, кооператоры эти все больше норовят какие-нибудь фирменные знаки на свои маечки забубенить, но, думаю, все ж таки можно попробовать предложить им что-нибудь пооригинальнее. Как думаешь, заинтересует этих футболочников наше предложение?
— Да еще как, дядь Борь! — чуть ли не воскликнул Валька. — «Квин» — это нечто! У Фредди Меркьюри, о котором я вам говорил, такой голосище…
Валька пропел, как сумел:
Кранца же Валькино пение развеселило.
— Что еще за Сизиков? — спросил он, пытаясь добавить своему голосу ноток озабоченности.
— Не Сизиков, а… — Валька, хохоча, махнул рукой и не стал ничего более говорить на эту тему.
Борис Аркадьевич тоже успокоился.
— Ну, и что, Валюх, сможешь раздобыть фотографию этого Сизикова?
— Конечно, дядь Борь. Я уже разговаривал на эту тему с чуваком, у которого можно на денек взять журнал с нормальной фотографией Фредди.
Старик хмыкнул:
— Денечек! Этот ваш Федя-Фредя будто Пророк какой, не меньше!
— Просто журнал импортный, — пожав плечами, пояснил Валька, — не перепечатка какая-нибудь. Завтра возьму, покажу вам.
— Ну, тогда завтра делом и займемся. Только уговор — дома мы с тобой не должны показывать виду, что связывает нас нечто большее, чем соседство. Договорились?
— Не вопрос, дядь Борь.
— Родителям не проболтался?
— Могила! — заверил Валька старика, приложив к губам указательный палец. — Только… — он осекся.
Кранц настороженно посмотрел ему в глаза:
— Что, только?
— Только не знаю, как про военкомат им сказать. Предки уже к проводам готовятся, а я им тут скажу, как снег на голову… Может, мне лучше не нести туда вашу справку, а?
— Как?! — вскричал старик. — Ты все еще не ходил в военкомат?
— Да говорю ж, не решусь никак.
— Я ничего не понимаю, Валюх. Твои умные сверстники полжизни, так сказать, отдать готовы, чтобы в армию не идти, тебе же такой шанс предоставляется, а ты…
— А вдруг… завернут там эту справку? — нерешительно произнес Валька, озвучив, наконец, терзавшие его сомнения по поводу подлинности этого документа.
— Ах вот оно что-о… — протянул старик, после чего с улыбкой осведомился: — Так ты, вьюноша, полагаешь, что дядя Боря подсунул тебе такой же липовый документ, как и эти вот талончики?
Валька насторожился.
— Липовые талончики? — переспросил он. — Так все же, дядь Борь: Минтрансавто или липовые?
Кранц всплеснул руками и ударил себя по коленям:
— Ну, что ты к словам придираешься, в самом деле! Липовые, не липовые… Для самые что ни на есть настоящие, а для меня — так все, что мимо государственной типографии прошло, — липовое. И липовее не бывает. Ясно тебе? Ну, а что касается справки для военкомата, тут не сомневайся. Ты ведь что думаешь, нарисовал справку и гуляй себе? А хрен тебе! Должны быть соответствующие записи во всяких больничных журналах, лабораториях. А записи эти, вьюноша ты мой бледный, никакая цинкография тебе сделать не поможет. Понял?
7
Easy come, easy go, will you let me go? Bismillah!.. — слова из «Богемской рапсодии» группы “Queen”.