После пиршества у очага собралось так много слушателей, что в пологе стало тесно и душно. Омрын наслаждался всеобщим вниманием и кутался в красивую одежду из белой кожи. Другие люди разделись, но все равно сильно страдали от жары, а кавралин даже не вспотел.
— В детстве все говорили, шаман будет, — буркнул Умка.
— Почему же не стал шаманом? — спросил Элгар и оглядел торговца. Омрын был похож на шамана куда больше, чем Иный. Он был привлекательным, несмотря на свою худобу, хрупким и полностью лишенным грубой физической силы.
— Омрын не нашего корня, — ответил Умка. — Его прадед был пришельцем из теплых краев, а шаман обязательно должен быть настоящим человеком.
— Пришельцем?
— Да, на юге есть большие острова, на которых живет многочисленный народ. Коряки называют их сисман, «продавцы иголок». До того как с запада пришли таньги, весь наш металл был от «продавцов иголок» — все ножи, котлы, доспехи… Торговали с ними обильно и выгодно, но потом что-то случилось и сисман позабыли дорогу в наши края. Может быть, Якунин, перед тем как идти на нас войной, истребил «продавцов иголок» всех до единого.
— Предок Омрына был из этого народа?
— Да, — кивнул старик, — он приплыл на большой лодке с целой армией сисман. Но их судно напоролось на льды и все, кроме прадеда Омрына, утонули. Он уцелел, хоть и отморозил половину пальцев и одно ухо. Говорят, знаменитый был хитрец. Вся округа съезжалась на него посмотреть и проверить, как он умеет считать.
— Ты много знаешь про Омрына, — заметил юноша.
— Конечно! — рассмеялся Умка. — Ведь его мать была…
В этот момент один из любителей «дурной воды» схватился за раскаленный чайник, обжег руку и с воем покатился по полу, разбрызгивая вокруг себя кипяток. Люди с проклятьями и руганью вытолкали пьяницу прочь из полога.
— Ну все, хватит с меня, — нахмурился Омрын, которого сильнее остальных окатило кипятком. От ожогов кавралина спасла только плотная одежда из шкур.
— Не уходи! — стали упрашивать гости. — Расскажи еще что-нибудь.
— Про ворона Куркыля!
— Про Якунина!
— Не хочу про него слушать, — громко, чтобы все слышали, сказал Умка. — Надоело.
Другие голоса тотчас умолкли, все повернулись к великану.
— Пусть уж лучше про ворона рассказывает, — махнул рукой Умка.
Омрын привстал со своего места — небольшой рост позволял ему выпрямиться. Он отряхнул мокрые белые шкуры и начал.
— Давным-давно не было в мире земли, — голос кавралина постепенно набирал силу, и слушателям казалось, что коротышка становится больше и сильнее. — Было только небо и бескрайнее море. Небом повелевал ворон, звали его Куркыль. Долго летал Куркыль в небе среди звезд. Устал ворон, решил отдохнуть, но негде было ему присесть. Решил тогда Куркыль землю сделать. Из Куркыля вышла земля…
Слушатели засмеялись, представив, сколько пришлось трудиться ворону, чтобы сделать столько земли.
— Когда появилась земля, присел Куркыль на нее отдохнуть, да и заснул. Опрокинулось тогда ночное небо, скрылось оно под твердью земной, а на его место вышло солнце. Согрело солнце землю, спящего ворона и его следы. Ожили следы Куркыля. Стали мышами. Принялись мыши бегать, тревожить спящего ворона хвостами. Куркыль проснулся и чихнул, и чихнул до того сильно, что треснула земля и вздыбилась горами.
Омрын сделал паузу, чтобы отдышаться.