— Их вождь там станет свою сестру искать, — сказал Элгар.
Нужно было убедить оленеводов Арепу повременить с отъездом и дождаться лета на побережье, чтобы в случае опасности прийти на помощь морянам. Умка был уверен, что они не согласятся.
— У них своя война с коряками будет, — напомнил старик.
— Разве Омрын их не убедит?
Умка раздраженно отмахнулся.
— Омрын скорее пойдет к сыроедам и скажет, что девчонку я забрал, — пробурчал он. — Для него нет большей радости, чем мою смерть приблизить.
«Что же между вами произошло?» — подумал Элгар, но спрашивать не стал. Такая продолжительная вражда не могла начаться по пустячному поводу. Луораветлан распалялись быстро, но не умели подолгу помнить обиды.
Спор со стариком закончился ссорой. Умка утром собрался и ушел, не сказав куда. Элгар разозлился на него и решил, что лучше сам повезет сыроедку к оленеводам. Пусть заберут ее и забудут произошедшую из-за пленницы ссору. Он даже развязал девушку, но все же понял абсурдность этой затеи. У него не было знакомых чавчу, а ходившие с ними в поход оленеводы боялись юношу так сильно, что отказывались даже плыть с ним в одной байдаре. Скорее всего, его прогонят и даже не пустят в стойбище.
Оставив пленницу в землянке, юноша снарядил упряжку и уехал. Ему нужно было время, чтобы успокоиться и обдумать свои действия. Как всегда, одиночество принесло внутреннее спокойствие, и к Элгару вернулась обычная рассудительность. Запасенных на зиму припасов хватало до конца лета, и в охоте не было нужды, но юноше захотелось свежего мяса, и он подстрелил лахтака. На такого зверя положено было идти с особым копьем, в одежде из тюленьих шкур, чтобы подобраться к цели на нужное расстояние. Элгар не стал соблюдать традиций — он издали пустил стрелу с такой силой, что та насквозь пробила шею тюленя, тотчас оборвав его короткую жизнь. Юноша порадовался, что зверю не пришлось долго мучиться.
Закрепив тушу на санях, Элгар двинулся в обратный путь. Он не боялся, что во время его отсутствия пленница сбежит — деваться ей было некуда, да и вздумай она затеряться в тундре, собаки легко бы нашли ее по следу.
«Да и потеряется, что мне за беда?» — решил Элгар.
В середине дня небо на востоке озарилось заревом. Странные погодные явления случались на севере, но такого зрелища Элгар никогда не видел. Казалось, где-то вдалеке горит громадный, в два человеческих роста, костер, извергающий клубы черного дыма. Сначала юноша испугался, потому что зарево было расположено в той же стороне, что и его дом. Но потом решил что это совпадение, и на самом деле огонь никак не связан с валкараном Умки.
Он вернулся вечером. Девушка сидела у лаза в землянку, она успела где-то перепачкаться, все красивое лицо было покрыто черными пятнами. Завидев приближающиеся нарты, пленница встала и побежала ему навстречу, потом опомнилась и остановилась, застыла, как снежное изваяние. Юноша отпустил собак и отвязал свою добычу. Он заметил, что сестра вождя прячет что-то за спиной и догадался, что она нашла в кладовой нож.
— Разделай тушку, — попросил он.
— А если я тебя в спину ткну? — дерзко спросила пленница.
— Не ткнешь. Займись лучше лахтаком.
Элгар присел на один из разбросанных вокруг валкарана камней и стал делать перья для стрел. Пленница неуверенно повертела в руках нож и направилась к лежащему в покрасневшем снегу тюленю. Элгар отложил перья и принялся с интересом наблюдать за ней. Девушка с трудом приподняла тяжелую тушку и потащила ее к плоскому выщербленному широкому камню, на котором обычно резали мясо. Тюлень продолжал кровоточить и оставлял за собой на снегу глубокую красную борозду. Элгар зажмурился. С глухим шлепком мертвое тело легло на камень. Девушка запыхтела, нож с хрустом врезался в замерзшую плоть…
— Тебя зовут Инира, так?
Пленница молча продолжила кромсать тюленя.
— Расскажи что-нибудь про своего брата, — попросил Элгар, чтобы отвлечь себя от вида крови.