Еще большим преимуществом было понимание своего имиджа за столом. От того, как меня воспринимали другие игроки, обычно зависела их реакция на мой гиперагрессивный стиль игры. Игроки-любители обычно делали одно из двух:
Первый подход - они играли очень плотно, отказывались блефовать и ждали, пока я сделаю ставку. Эту стратегию было легко победить. Я переигрывал их, крал банки и делал огромные ставки на своих больших руках.
Второй подход заключался в том, чтобы отыгрываться на мне, что означало, что они чаще блефовали. Этому было сложнее противостоять, но это приносило наибольшую прибыль. И больше всего удовольствия. Когда плохой игрок пытается это сделать, это приводит к разного рода ошибкам: блефу в неподходящее время, бессмысленным линиям ставок и теллсам. Я затирал с такими парнями.
В начале того года я нашел покерный сайт с приложением онлайн-букмекера под названием Bodog. Это было очень важно, потому что любители ставок на спорт заходили в покер-рум и спускали свои новоприобретенные выигрыши. Я записал на свой счет самый крупный месячный выигрыш в истории покера на Bodog, сняв около $400 000 только за тремя столами с максимальным бай-ином всего $2 000 за стол.
На той неделе я сидел в классе, уставший от долгих часов перед компьютером, когда профессор сказал мне что-то в снисходительной манере. Не желая терпеть дерьмо, я ответил: "Да кем вы себя возомнили, мать вашу?"
"Я ваш профессор!" - закричал он. "И вы не будете использовать ненормативную лексику на моих занятиях".
Мне никогда не нравились академики, я не уважал его, а его чувство собственного достоинства беспокоило меня, поэтому я удвоил свои силы.
"Ты думаешь, что можешь говорить со мной свысока, потому что прочитала несколько книг?"
Он выглядел озадаченным и заявил: "У меня есть степень магистра!", как будто это как-то решало спор. Он сказал это так, будто высадился на Луну.
Я закатила глаза.
"И что ты сделала?" - шипел он, явно накручивая себя. "Закончила школу?"
"Нет, я получил среднее образование. Но я ветеран, и за последнюю неделю я заработал больше денег, чем вы заработаете за следующие три года".
Профессор на секунду застыл в оцепенении, а затем выпалил в ответ: "Если вы так богаты, почему вы учитесь в колледже?"
Как бы глупо это ни звучало, я и не думал бросать учебу, но этот засранец был прав. Я сидел молча около шести секунд и думал об этом.
"Это первая разумная вещь, которую ты сказал за весь семестр. Ты прав, я ухожу. Наслаждайся заработком тридцати тысяч в год, долбаный придурок".
Дети сходили с ума, когда я выходила из класса и закрывала дверь своей карьеры в колледже.
Глава 26. Русский киллер
Мне было приятно сказать своему профессору, чтобы он отвалил. Я всегда хотел это сделать, с тех пор как был маленьким ребенком. Пока я ехал обратно в свою квартиру, я не мог не улыбаться. Впервые в жизни у меня не было никаких обязательств и не перед кем было отчитываться. Я была свободна.
Перемещаться между частными играми в Нью-Йорке, Лас-Вегасе и Лос-Анджелесе оказалось гораздо выгоднее, чем я думал. Мои родители не могли сказать ни слова о том, что я брошу школу, потому что я зарабатывал так много денег. Папа постоянно говорил мне, чтобы я брал деньги и бежал, но это был его стиль, как корпоративного рейдера, а не мой.
Эдди Тинг вел частную игру в Нью-Йорке с супербогатыми бизнесменами и случайными профессионалами, которых он брал себе в долю. В некоторые ночи он загребал (забирая процент от банка в пользу дома за каждую раздачу) более ста тысяч долларов с игры. Но это не имело значения: игроки были настолько плохими, что я мог легко побить рейк. Я почти всегда выигрывал. Эдди видел все углы и знал, что у меня есть мастерство, но меня любили любители, и я хорошо играл, так что он смирился с этим. У нью-йоркских парней были большие деньги, и они любили ими разбрасываться, так что там мне приходилось играть плотнее.
Игры в Вегасе обычно были меньше и в них было трудно попасть, потому что стоило прийти киту (богатому плохому игроку), как вокруг него тут же строилась игра. Я давал паркетчикам 100 долларов за то, что они меня усаживали, 500 долларов за то, что они предупреждали, что пришел плохой игрок, и до пяти тысяч чаевых за то, что они оказывали мне услугу. Сотрудники казино стали мне как родные, а я всегда заботился о родных.
Я познакомился с Томом Голдштейном в покер-руме Bellagio. Все наблюдали за игрой и говорили о том, какой он чертов маньяк. Когда я подошел, он играл, не глядя в карты, уже два часа подряд. Изредка на терне или ривере он смотрел, а потом делал огромные блефы.