Спустя, казалось, целую вечность, меня приняли. Медсестра измерила мои показатели и быстро вернулась с врачом.
"У него инфаркт миокарда", - сказал врач на удивление спокойным голосом.
"Что за инфаркт?" спросил я.
"У вас сердечный приступ", - сказал доктор, наклеивая нитроглицериновые пластыри на мою руку и грудь.
Мне показалось, что я умираю, и я позвонила родителям. Говорить было нелегко, потому что я чувствовал себя так, будто дышу через узкую соломинку, но я сделал все возможное, чтобы объяснить, что происходит. Я сказала им, что люблю их.
В этот момент я почувствовал тепло и счастье, словно парил в поле цветов. Я подумал, что так чувствует себя человек, который вот-вот умрет, но это был всего лишь морфий. Когда я открыл глаза, у моей кровати стояли родители и моя постоянная подруга Надин.
Доктор Конрад Мюррей был врачом моего дедушки, а позже он получил известность (и тюремный срок) как печально известный врач Майкла Джексона, вводивший ему пропофол. За год до этого мой дедушка умер от сердечного приступа под его наблюдением, и мы все знаем, каким оказался Король поп-музыки. Так что, возможно, я был не в лучшем состоянии, но тогда я об этом не знал. Он держал в руках планшет и делал записи.
"Я задам вам ряд вопросов, и мне нужно, чтобы вы были предельно честны", - сказал он.
"Какие лекарства вы принимали в течение двадцати четырех часов, предшествовавших сердечному приступу?"
"Я покурил немного травки".
"Мне нужно, чтобы вы были внимательны и точны".
"И я принял немного кокаина".
Мама вздрогнула, когда я это сказала.
"И немного экстази".
Папа выглядел удивленным.
"И я принял немного виагры".
Надин вскрикнула: "Что?"
"Сколько виагры?" спросил доктор Мюррей.
"Думаю, это было 200 миллиграммов".
"Вы приняли 200 миллиграммов? Что вы делали?" Он не поднимал глаз, но продолжал бешено писать.
"Да, что ты делал?" прохрипела Надин.
"Это много? Я никогда раньше не брал его".
"Это безумное количество", - ответил доктор. "Нормальная доза - двадцать пять-пятьдесят миллиграммов".
Было от чего проснуться. Я сидел на больничной койке, все были обеспокоены и расстроены, и я как бы немного отключился. Я подверг свое тело такому аду во время тренировок "морских котиков", что мне казалось, будто я несокрушим. Я не спал пять дней, поэтому думал, что ничего страшного не произойдет, но я не учел наркотики. Тогда я думал, что дело в кокаине и виагре, но только спустя годы я понял, что дело в лошадином стероиде Equipoise, который я принимал. В сочетании с апноэ во сне он опасно повысил уровень гематокрита, превратив мою кровь в грязь.
На следующий вечер, когда родители вернулись в отель, у меня случился второй сердечный приступ. Я попросил показать меня врачу, но было уже поздно, и большинство сотрудников ушли домой на ночь, поэтому мне сказали, что придется подождать до утра. У меня была одышка, но я смог позвонить отцу и умолял его приехать и устроить ад. Папа приехал и поднял с постели ленивую задницу дежурного врача, и, конечно же, у меня случился сердечный приступ... снова. Они ввели еще нитроглицерин и морфий.
На следующий день врачи сделали надрез на внутренней стороне бедра и провели ангиограмму, чтобы осмотреть мое сердце. Результаты показали, что у меня нет никаких серьезных повреждений или закупорки. Они объяснили это стрессом, путешествиями, болезнью, обезвоживанием и недосыпанием. И большое количество лекарств.
Я бы хотел сказать, что два сердечных приступа в двадцать семь лет, госпитализация и опыт близкой смерти изменили меня. Но правда в том, что я перестал принимать лекарства через пару недель и снова сел на лошадь. Азартные игры и трах.
"Лучше прожить короткую жизнь, наполненную тем, что вам нравится делать, чем долгую, проведенную в несчастье".
Алан Уоттс
Глава 29. Без раскаяния
В детстве первым концертом, на который я попал, была Пола Абдул. Второй концерт я посетил двадцать лет спустя, стоя на сцене и наблюдая за Metallica после того, как я трахнул девушку в трейлере басиста.
System of a Down распались из-за "творческих разногласий", что бы это ни значило. Вокалист ушел и основал свою собственную группу. Гитарист и мой приятель-барабанщик Джон Долмаян последовали его примеру и основали свою группу под названием Scars on Broadway. Джон пригласил меня посмотреть их первое большое шоу, когда они выступали перед Metallica в Тусоне.
У выдачи багажа в аэропорту Феникса я увидел высокую голубоглазую девушку, похожую на супермодель. Мы оба прилетели одним и тем же рейсом из Кабо.
"Хочешь завтра посмотреть Metallica?" спросил я ее. "Мой приятель открывает их".