— Трудно доверять тому, кто что-то скрывает, — сказала ей Эми.
— Знаю. И я бы хотела, чтобы могла предложить что-то лучшее чем: «Когда-нибудь ты поймешь».
— Тьфу, ненавижу, когда взрослые так говорят, — проворчала Софи.
— То же самое, — согласилась Эми. — Ты не можешь использовать эту умопомрачительную штуку, чтобы узнать, что она скрывает?
— Не без нарушения правил телепатии, — влез Олден.
— Но ведь не против этих правил воровать чьи-то воспоминания? — отрезала Эми.
— Верно, — сказал Кинлин. — Хотя это можно допустить в определенных случаях.
— И это один из тех примеров, — заверила Ливви. — Когда придет время, обещаю, все будет открыто. Между тем, постарайтесь иметь в виду, что недостающий момент имеет нулевую актуальность для всего, с чем вы в настоящее время сталкиваетесь. Знаю, тайна дает чувство важности, но то, что произошло тогда, было… всплеском. Это была проблема, которая появилась и была решена, и не имеет ничего общего с Невидимками.
Эми взглянула на Софи.
— Ты действительно в порядке?
— Нет, — сказала ей Софи. — Но я пыталась заставить их вернуть мне это воспоминание в течение нескольких месяцев, так что…
Она закрыла глаза, желая, чтобы все новые кусочки информации утонули и спровоцировали возврат воспоминания самостоятельно.
— Ничего себе, — сказала Ливви. — Это несчастные лица. И я понимаю. На самом деле. Давайте попробуем. Эми? Подумай о той части памяти, которую тебе удалось восстановить, и спроси себя: ты боялась меня в тот день?
— Нет, — медленно сказала Эми. — Я думала, что ты хорошая, но это было, вероятно, потому, что у тебя были конфеты. И блестки.
— Блестки все делают лучше, — согласилась Ливви. — И конфеты для настроения — это вкусно… я хотела бы парочку прямо сейчас, потому что это помогло бы мне показать свою точку зрения. Большинство людей не понимают, что эмоции не могут быть удалены, даже если убрано воспоминание, связанное с ними. Так что, если бы я сделала что-то с тобой в тот день, ты бы все еще испытывала все те чувства. Понимаешь?
— Вроде? — сказала Эми.
— Это запутанно, я знаю, — сказала ей Ливви. — Но подумай, что ты сейчас чувствуешь… и я не имею в виду все напряжение этого разговора. Я имею в виду нечто более глубокое… то, что ощущается как инстинкт, говорящий тебе бояться меня?
Эми долго и упорно думала.
— Наверное, нет.
— Тогда мы не можем опираться на это? Да, между нами есть секрет. Но это не ужасная тайна. Это то, что хранится ради вашей защиты. И Софи… я знаю, ты, наверное, устала слышать это… но поможет ли, что человек, который решил стереть это из твоей памяти был мистер Форкл? Он был непреклонен, что мы должны дождаться правильных обстоятельств, прежде чем отдадим его обратно. И сейчас не время.
— Она говорит о нашем старом соседе, верно? — спросила Эми. — Парень, который всегда бормотал на улице со своими статуями гномов? Ты говорила мне, что он был эльфом, и что Невидимки убили его?
Софи кивнула, ее разум уже вернулся в Люменарию, к мистеру Форклу, делающему последний вдох.
Он пообещал ей в тот момент — даже когда у него оставалось так мало энергии — что она получит ответы, которые он ей должен.
Но он не сказал, как и когда.
Так что, возможно, она обязана быть терпеливой.
Она взглянула на сестру.
— Ты будешь хорошо себя чувствовать, живя здесь и зная все это?
— У меня есть выбор? — спросила Эми.
— Да, — заверил Олден. — Если тебе не уютно, я найду альтернативу. То же самое произойдет, если ты решишь попробовать, а затем почувствуешь, что это не работает.
— Могу ли я кое-что добавить, — встрял Кинлин. — Знаю, что ты не знаешь, что моя жена хорошая… или какой я. Но все в этой комнате на твоей стороне. У нас есть свои недостатки. И мы приходим со странным багажом. Но никто не будет бороться упорнее, чтобы сделать это правильно и вернуть твоих родителей.
Эми потянулась за ресницами и с силой их потянула… потом подмигнула.
— Тьфу, Софи, как ты можешь это делать?
Софи улыбнулась:
— У всех нас есть свои странности.
— Ну, твоя очень странная, — сказала ей Эми. — А твой мир еще страннее. Но… я разберусь… если вы, ребята, пообещайте мне кое-что.
Она ждала, пока все взрослые кивнут, прежде чем сказала:
— Пообещайте мне, что никто больше не сотрет какие-либо мои воспоминания без моего разрешения.
Эми никогда не сможет довериться Олдену, даже если он выполнит ее требование, и тот должен был знать это.