Чарльз поднял вверх указательный палец.
- В клубе «Мертвая лиса» вас знают как искусного таксидермиста. Это ведь их значок на лацкане вашего пиджака? Вы убили Томаса Эдли, выпотрошили его и сделали из него чучело, которое представили как древнее существо. Теперь о вашем втором экспонате. С ним вам не пришлось долго возиться, тут природа постаралась за вас. Мадам Бунье, служила в цирка, прибывшем на гастроли в Эдинбург несколько месяцев назад. Она выступала с комедийным номером: женщина с верблюжьим горбом и головой-тыквой. Несчастная была уродлива от рождения, и вам потребовалось лишь нанести кое-какие штрихи в ее ужасный природный «маскарад». Рассказал вам о ней, скорее всего, сам Эдли, услугами его фирмы она, как и вы, регулярно пользовалась. Теперь воспроизведем по порядку историю этого ужасного преступления.
Чарльз принял величавую и глубокомысленную позу, живо напомнившую Анне присяжных обвинителей в суде.
- Мадам Бунье увольняется из цирка, чтобы наняться к частному лицу. Именно так бедная женщина сообщила своим хозяевам, когда просила ее рассчитать. Вы назвали ей подставное имя, в уверенности, что никто не соотнесет ее неведомого работодателя со знаменитым антропологом, доктором Паргейтом. Все могло бы получиться, но произошло то, что вы не сумели предусмотреть. Мадам Бунье нуждалась в чудодейственном эликсире от зубной боли, который поставляла ей фирма Томаса Эдли, и потому она сообщила туда свой новый адрес. Сама она прибыла в дом, в котором вы назначили ей встречу, и после этого исчезла.
Доктор Паргейт вдруг повернулся к двери и щелкнул замком.
- Туда же вы заманили и самого мистера Эдли, - неторопливо продолжил Чарльз. - Хотя вы и сняли квартиру на чужое имя, узнать кто был последним клиентом коммивояжера оказалось просто. Мне также посчастливилось отыскать кэбмена, возившего Эдли в тот день, когда он исчез. Когда мадам Бунье прибыла по адресу на Вильям-стрит, Томас Эдли был уже мертв. Итак, пути двух совершенно разных людей обрывались в одном и том же доме.
Я притворился, что ищу подходящую моим средствам комнату и сообщил хозяйке, что готов разделить расходы со спокойным и порядочным джентльменом. Так я узнал, что новый жилец только один. Доктор, доктор! - Чарльз укоризненно покачал головой. - Ваша трость, которую вы сейчас зачем-то взяли в руки, а также легкий, но заметный абердинский акцент вас выдали.
- Ваши доказательства ничего не стоят, - вежливо проговорил доктор, как и доказательство мисс Бэдфорд.
- О, в суде я буду убедительней. Хотя, признаю, что личность еще одной вашей жертвы все еще мне неизвестна.
Доктор Паргейт взглянул на набалдашник своей трости, выполненный в виде рогатой головы оленя.
- Этот человек, Томас Эдли, действительно, привлек меня своими татуировками. Он с удовольствием продемонстрировал их, и это натолкнуло меня на мысль сделать его экспонатом моей коллекции, тут вы не ошиблись. Но он был вторым. Вторым, понимаете?
Чтобы выкупить мое первое «существо» мне пришлось заложить дом и взять в банке огромную ссуду, так что у меня просто не было иного выхода.
Чарльз хотел что-то возразить, но доктор поднял руку, прерывая его.
- Я мастерски владею моей тростью, - буднично заметил он, - так что боюсь, ваша тетушка никогда вас больше не увидит. Вы и пикнуть не успеете, как я раскрою череп вам и мисс Бэдфорд. Полагаю, это отучит ее совать нос не в свое дело.
Чарльз вздохнул.
- Экая жалость. Но что вы будете делать с трупами? Вынести отсюда два тела непосильная задача.
- Не такая уж и непосильная, - огрызнулся доктор. - Мне просто придется немного потрудиться, вот и все.
Перехватив трость поудобнее, он шагнул к ним. Анна прянула Чарльзу за спину.
- Значит, вы не намерены сдаться властям? Мне как поэту больно осознавать, что на свете существуют такие хладнокровные негодяи, как вы, – засовывая руку запазуху, кротко сказал Чарльз кротко.
Доктор Паргейт усмехнулся.
-Не будьте таким занудой и не хватайтесь за сердце, вы слишком плохой поэт, чтобы оставлять вас в живых. И больше ни слова.
Его лицо вдруг приобрело яростное, злобное, почти животное выражение. Он взмахнул тяжелой тростью, Чарльз выхватил револьвер и, почти не целясь, выстрелил.
Доктор открыл рот, чтобы что-то сказать, но захлебнулся хлынувшей кровью и повалился лицом вперед.
Анна зажмурилась и тут же снова открыла глаза.
- Я немного промахнулся, - сказал Чарльз в наступившей тишине, сложно было не убить его в этих обстоятельствах.
- Вы утверждали, что вы поэт, Чарльз, а оказалось, что вы тоже убийца, - тихонько сказала девушка.