Ванда: Тебе это нравилось?
Чесония: Признаюсь честно — да.
Мирела: Почему ты столько молчала? Рассказала, только кода отец умер.
Чесония: Я поклялась. В тот день, после того, как он выгнал Кобылянски, он упал на колени предо мной и умолял не говорить маме. Впервые в жизни мужчина стоял на коленях передо мной.
Ванда: Слышишь, в первый раз! Как будто были и другие разы.
Чесония: Простите?
Мирела: Ну кто еще нафиг стоял перед тобой на коленях?
Чесония(уязвленно): Стояли!
Ванда: Когда?
Мирела: Кто?
Чесония: Многие мужчины. Я не обязана отчитываться!
Ванда: Врешь, Соня.
Мирела: Ну-ну.
Чесония: Да вы понятия не имеете, сколько мужчин пали к моим ногам!
Ванда: Чесония, сестренка, очнись. Какие мужчины?!
Мирела: Может во сне, ведь что наяву-то…
Чесония: Вы всегда завидовали мне. Это вы разлучили меня с Петенькой.
Мирела: Ничего себе! Мы? Почему это?
Чесония: Потому что вы западали на него! Потому что не могли допустить, чтобы за мной ухаживал мужчина! Вы постоянно сидели в засаде, как гадюки.
Ванда: Ты меня оскорбляешь, когда говоришь, что я западала на этого несчастного цыгана!
Чесония: Видишь, видишь! Потому что ты завистливая. Он не был цыганом.
Мирела: (Ванде) Он был не цыган, он был русским. Мама его была из Бессарабии.
Ванда: Русский, цыган — какая разница. В любом случае он мне не нравился.
Чесония: А вот и неправда! Строила ему глазки, я видела.
Ванда: Боже упаси! (Миреле) Мирела, ну скажи! Зачем мне строить ему глазки? Он же был никакой. И маме он не нравился. Помните, она говорила: «с этим парнем что-то не то, хворает, наверное, такой тощий!»
Мирела: И все накладывала ему в тарелку, чтобы он поправился.
Чесония(воспоминания нахлынули на нее): И он стеснялся, когда мама жалела его. «Ах, Петенька, да ты же не доел!»
Ванда(тоже уйдя в воспоминания, изображает его): «Целую ручки, мадам, целую ручки, но я больше не могу».
Чесония(весело смеется): А когда он разлил чай!
Ванда(снова подражая ему): «о, Иисусе, кажется, я разлил чай!»
Начинают хохотать втроем
Мирела(после паузы): Откуда он брал деньги на цветы?
Ванда: Думаю, цветы он воровал в ботаническом саду.
Чесония: У него был дядя в мэрии. Он давал ему иногда денег.
Ванда: Вранье опять! Это ты давала ему деньги.
Чесония: Я?! Как ты можешь так нагло врать?
Мирела: И я знала, что ты давала ему деньги на цветы для нас.
Ванда: Типа чтобы нас задобрить.
Чесония: Ага, значит, вы шпионили! Подслушивали.
Ванда: Не подслушивали. Он сам нам сказал.
Чесония(изумленно): Петенька? Мирела, скажи, что это неправда.
Мирела: Чесония, любовь, моя, это правда.
Чесония: Но… почему?…Не может быть! О господи, только не говорите, что он с вами секретничал!
Две сестры смотрят в замешательстве на Чезонию. Кто-то звонит в двери.
Мирела(встревожено): Пришла!
Ванда: Надеюсь, ты передумала с кладовкой.
Мирела: Посмотрим. Иди открой.
Ванда идет к дверям
Чесония(все еще шокированная): Как можно, как можно!..
Мирела: Оставь, поговорим потом…
Мирела(шепотом, сквозь зубы): Гадины…
Входят Ванда и Лили
Лили(ухоженная, красивая, без отпечатка ремесла….): Добрый день.
Мирела: Легко нашли дом?
Лили: Достаточно легко. Было открыто, и я не стала звонить по домофону.
Ванда: Как Вас зовут, вы сказали?
Лили: Лили.
Мирела: Это настоящее имя или…?
Лили: А это важно?
Мирела: Нет, конечно. Так вы сказали по телефону — деньги вперед. Что, боитесь?
Лили: Нет, но я всегда так делаю. Надежней так. У меня бывали и сумасшедшие клиенты. Одни потом забывали заплатить, у других не было денег, другие с друзьями…