«В чем дело, шеф?» спросил мужчина. В руке у него была дубинка.
Дайте мне кусочек хлеба.
Они долго смотрели на меня, потом женщина с жалостью вздохнула из глубины своего живота, зашла в пекарню и принесла горячую булку.
Женщина украдкой посмеивалась, а потом я услышал, как мужчина сказал: «Если б я стал таким толстым, то повесился бы».
Пауза
Я не нашел во всем доме места, куда прицепить веревку. С моим-то весом…
Звонит домофон
Кто-то звонит по домофону. Секунду.
Выходит, нажимает кнопку домофона
Кто там?
Мужской голос: «Пицца»
Заходите.
Возвращается к камере
Я забыл. Как в американских фильмах — «последнее желание приговоренного». Я заказал пиццу. Последнюю пиццу. Как еще по-другому мог завершить эту хохму под названием жизнь? Именно я. Хорошим столом, ясное дело. Поем и потом — это…алиллуйя. Вам кажется это пошлостью? Мне — нет.
Звонок в двери
Принесли.
Выходит в прихожую и возвращается с пиццей в коробке, открывает ее, берет кусок и начинает есть
Кстати, вы какую эпитафию хотели бы видеть на моей могиле? «Помпилиу Мунтяну, 1967–2006. Спи спокойно, мы тебя никогда не забудем»? Или: «Ты ушел навсегда и оставил в наших душах огромную пустоту, Помпицэ. Наше горе не знает границ».
Банально.
Я бы выбрал что-нибудь типа: «Прохожий, остановись! Здесь покоится раб Божий Кабан-Барбан, чудак, взращенный и воспитанный тремя тетушками, выпускник без диплома факультета электроники. Его жизнь была пшиком. Вали дальше, прохожий — здесь нет ничего интересного»…
Продолжает есть, звонит телефон. Помпилиу неохотно берет трубку
Алло, да. Кто это? (остолбенев) Лили? Что случилось? Что-что? Как? Где ты? Не понял! Ванду арестовали?!
Медленно гаснет свет
Помпилиу и Лили за поминальным столом после похорон Ванды. На столе еще три столовых прибора.
Долгая пауза…
Лили: (под впечатлением рассказа Помпилу) Я посмеялась бы, если бы мне не было так страшно…
Помпилий: Пoчему тебе страшно?
Лили: Ну…не знаю это так…ужасно.
Помпилий: ну не прямо ужасно, я уже привык. Другое дело, что иногда я совсем выхожу из себя, но это бывает редко.
Лили: Ты тоскуешь по ним?
Помпилий: Не думаю. По чему тосковать — по их пирожным? Или по их вареникам?
Лили: И когда…они появляются?
Помпилий: У них нет графика. Приходят как бог на душу положит.
Лили: Я не очень разбираюсь в таких вещах, но думаю, что это связано с твоей головой. Ты сам их зовешь.
Помпилий: Что ты хочешь этим сказать?
Лили: Не знаю, какие-то вспышки в тебе происходят, что-то заставляет их появляться в твоем воображении. Типа голограмма или как?
Помпилий: Голограмма? Я разве не сказал тебе, что они очень конкретные? Я чувствую пожатие их рук, поцелуи в лоб…
Лили: Бррр!
Помпилий: Они сердятся, если я не кладу еду и в их тарелки. Ругаются, если чувствуют сигаретный дым в доме. То есть они чрезвычайно реальны.
Лили: И как это происходит?
Помпилий: Просто: они возникают передо мной.
Лили: Здесь?
Помпилий: Везде. Однажды возникли на заднем сиденье в такси. На самом деле это меня и злит. Когда они появляются дома — это еще куда ни шло. А когда появляются в забегаловке — это невыносимо. Я пытаюсь их игнорировать, не говорить с ним, но куда мне с ними тягаться. В конце концов сдаюсь и начинаю беседовать с ними. Вернее, ссориться… Ну, и теперь представь себе посетителей, рядом с которыми толстяк ругается с воздухом. А потом — неизменные комментарии: «Бедолага, у него совсем поехала крыша…».
Пауза
Лили: …Они не правы?
Помпилий: Правы, но вначале я злился: «что вы так смотрите на меня? Что вас удивляет? Я разговариваю со своими тетушками». И вмиг вокруг меня пустело. В одном ресторане ко мне подошел хозяин: «Покиньте, пожалуйста, ресторан, вы распугиваете клиентов» «Я распугиваю?» «Да, вы разговариваете со стенами в полный голос». Чезония и Мирела тогда очень разозлились, жаждали мести. Я еле их успокоил.