– О чем? – холодно спросил Дэн.
– Ну как? – похлопала я ресницами. – Дни делить. Я ведь и вправду девушка совестливая и добрая. Тебе, допустим, понедельник, среда и пятница. Сереге – вторник, четверг и суббота. А в воскресенье у меня выходной и я иду в парикмахерскую!
– А может, я Сереге прямо сейчас карточку отфотошоплю? – задумался Дэн.
– Но-но! – задиристо вскричал Серега и вдруг схватился за сердце и побледнел.
– Что такое? – всполошилась я.
– Кажется, начинает действовать, – тоном умирающего лебедя проговорил он.
– Я тебе сейчас так подействую! – рявкнул выведенный из себя Денис.
– Брейк! – жестко сказала я. – Чай вы попили, так что руки в ноги и валите отсюда. Дэн, если узнаю что ты на Серегу в мое отсутствие наезжал – поругаемся. Все ясно?
– Вернусь – поговорим, – холодно уронил любимый, вставая со своей табуретки.
Я промолчала, позволив ему оставить последнее слово за собой.
Когда мы вышли в холл, дверь за Сонькой уже закрывалась. Входная. А так же и выходная. Как она умудрилась проскользнуть мимо столовой незамеченной – неясно. Но тем не менее вот она – уже стоит на лестничной площадке, в руке здоровенная дорожная сумка и пытается ногой осторожно закрыть дверь.
– Сонька, – растерянно позвала я. – Ты куда?
Она вздрогнула, обернулась и посмотрела на меня своим котеночьим взглядом, у меня аж сердце защемило.
Парни подскочили к ней и наперебой принялись заводить ее обратно в дом. Та на удивление успешно упиралась, но наконец, не выдержав, подняла на меня отчаянный взгляд и попросила:
– Тетя Магдалина! Ну скажите вы им!
– Чего сказать? – недоуменно спросила я. – Ты куда вообще собралась?
– Так вы же меня выгнали, – тихонько пояснила она, низко-низко наклоняя голову.
– Когда я тебя выгнала? – не поверила я.
По Сонькиным щекам уже вовсю катились слезы, но она нашла в себе силы спокойно ответить:
– Вы же сами сказали – мол, пей чай и катись отсюда.
– Да я с тобой помру, Сонь, если ты каждое мое слово будешь так интерпретировать! – закричала я, хватаясь за голову. – Заходи в дом. Я всего лишь имела в виду, что пока у меня клиент – вы все ВТРОЕМ, а не ты одна, посидите в кафе внизу или погуляете по улицам.
– А я предлагаю – в кино!
Домофон заверещал, и я не глядя ткнула кнопку на аппарате.
– Ну все, други мои, это точно клиент, – подтолкнула я троицу к двери, – задачи всем ясны – так что ариведерчи, и до новых встреч! Дэн – ты через минут сорок можешь возвращаться.
– Через час, – ухмыльнулся он.
– Сорок пять минут – и ищу тебе замену! – нежно улыбнулась я ему.
– Учту, – кивнул он и чмокнул меня в макушку.
Тут раскрылись двери лифта, на ковровое покрытие ступил аристократичного вида старичок, сухонький, седенький, и несмотря на жару – в сером дорогом костюме. Он сделал неуверенный шаг вперед и вопросительно посмотрел на нашу честную компанию.
– Александр Васильевич? – улыбнулась я ему.
– Да-да, Машенька, – учтиво склонил он голову. – Простите что я не вовремя, у вас гости…
– Вовремя, вовремя, они уже уходят, – сказала я, выразительно глядя на народ.
– Ваши родственники? – так же вежливо спросил старичок.
– Родственница у меня тут одна – София! – указала я на девушку. – Прошу любить и жаловать, горячо любимая сестричка, если помру – все ей одной достанется.
Сонька вскинула на меня глаза, полные беспредельной благодарности, мне аж неловко стало. Ну да ничего, девчонку надо было поддержать, дать ей раз и навсегда понять, что мы – семья. И нечего чемоданы взад-вперед таскать.
– Мда? – неопределенно хмыкнул Дэн, а Серега посмотрел на меня обиженным взглядом.
– А для остальных я, Александр Васильевич, как и для вас – ведьма, – с долей ехидства ответила я. – Пойдемте же, что я вас на пороге держу.
Дэн одарил меня на прощание задумчивым взглядом и вся компания загрузилась в лифт.
А я проводила старичка в гостиную, вытащила ящик с картами и попросила его рассказать о беде.
– Странное тут дело вышло, Машенька, – начал он, глядя на меня темными глазами. – Сыночек у меня, Алешенька, всегда был крайне разумным мальчиком, вот, крайне разумным. Школу закончил хорошо. В институте его хвалили. Я ведь, Машенька, большим человеком был в свое время, только Алешенька сам себе дорогу пробивал, на меня не оглядывался, вот. Хороший он у меня мальчик, все знают.
– И что с ним случилось? – спросила я, втайне желая ускорить повествование.
– Я ваше нетерпение, Машенька, понимаю, – внимательно глянул на меня Александр Васильевич. – Только не ради праздной болтовни я это рассказываю. Я ведь до вас в милиции был, – не взяли у меня заявление, и связи не помогли. Говорят – мол, он взрослый мужик, имеет право.
– На что? – терпеливо спросила я. Как же люди любят тянуть кота за хвост, а у меня время не резиновое!
– Так продал он квартиру, Алешенька мой, – вздохнул дед. – Фирму свою и квартиру.
– И какой в этом криминал? – нахмурилась я, поглаживая черную шерстку Бакса.
– Но ведь мы же с ним не ругались, золотая вы моя, – торопливо начал старичок, понимая, что я его не понимаю. – Мы всегда были в отличных отношениях, а тут я уехал погостить к сестре в Киев на месячишко, возвращаюсь – а квартира продана.
– Квартира ваша, что ли? – начала я проникаться ситуацией.
– Нет, – покачал он головой. – Я в Заречном микрорайоне живу, а он в центре. Его квартира продана, его, со всей обстановкой. А знали бы вы, Машенька, как он эту квартирку лелеял и холил. Все каких-то дизайнеров нанимал, интерьер разрабатывал, столько денег в нее угрохал…
– Может, задолжал кому, вот за долги его и…, – начала я.
– Ну о чем вы! – замахал старичок руками. – У него крыша ментовская была, а это вам не бандиты, согласитесь.
Хм… И правда, если ментовская крыша – то это меняет дело. Менты на счетчик не ставят, имущество за долги не отбирают.
– Так враги, завистники – мало ли их, – снова пустилась я в предположения.
– Думал, – отозвался старичок. – Но тогда отчего я ничего про это не знал? Отчего его проблемы после его побега не отразились на мне?
– Вероятно, у парня просто изменились планы, – терпеливо разъяснила я. – Он у вас совершеннолетний, и посему имеет право продавать по своему усмотрению свою собственность. Это к юристу не ходи. Продал и переехал в другой город. Ждите письма и конфет в посылке.
– И вы меня не понимаете, Машенька, – покачал головой дед. – Ну вот сами-то представьте, как бы вы продали свою квартиру, фирму, переехали в другое место и матери ничего не сказали? Даже записочки не оставили? Даже друзьям ничего не сказали?
«А это вариант!» – воодушевился внутренний голос, давно подбивавший меня свалить от матери подальше.
Я слегка усмехнулась. Вот как раз это я однажды и сделаю.
– Так, Александр Васильевич, – подвела я итог. – Мое мнение – это только мое мнение. Вы ко мне не за этим пришли, верно? Что от меня требуется?
– Разыскать Алешеньку, – твердо ответил дед. – Пусть даже он просто уехал и не пожелал со мной общаться, что невероятно, но тогда пусть он мне об этом сам скажет.
– Разыскать – не гарантирую, – поморщилась я. – За этим пожалсте в детективные агентства. А я могу просто посмотреть что с Алешей, определить причины его побега и что с ним теперь.
– Но позвольте, – старичок от волнения аж привстал, – позвольте, Машенька, мне говорили, что вы однажды делали вызов в подобной ситуации – человек через несколько дней с другого конца страны приехал! Ноги сами его принесли!
– Тогда я помоложе была, – твердо отреклась я. – Сейчас силы уже не те.
Вызов делать я не стану никому. Потому что для этого надо неделю поститься до, и три дня в течение ритуала. Поститься – это не только не есть, но и в телесном плане. Да Денис за полторы недели воздержания от меня сбежит! Вызов хорошо оплачивается, но так рисковать Дэном я не могла. Ну получу я за вызов десятку – и что, утешат меня эти баксы потом?