Картина, которая предстает моему взору, выбивает у меня из легких весь воздух.
Грудь сжимается в припадке тупой боли, а сам я замираю на пороге, не в силах пошевелиться…
Секунда… Вторая… Третья…
Глава 23
POV Алик
Нет… Нет… Нет…
Этого не может быть…
Зачем? Ну зачем он снова появился в моей жизни? Я не готов, я слаб, я трус… Боже, ну почему сердце до сих пор сжимается от боли? Почему руки холодеют, и живот скручивает от волнения? Бежать, нужно бежать.… От себя, от него, от Глеба… Я трус, я слабак, я ничтожество…
Сижу в курилке, забившись в угол, и курю уже третью по счету сигарету. Как только Глеб ушел, оставив нас с Олегом и Викторией наедине, я сбежал, трусливо поджав хвост. Я никогда раньше не думал, как и где может произойти наша с ним встреча. Как только мы расстались, я оборвал все контакты с тем миром, в котором он вращался. Меня приглашали на фуршеты и рауты, но я упорно отказывался, боясь этой встречи, как самого страшного наказания на свете. И вот сейчас, когда я и думать забыл о своем страхе, он настиг меня в самый неподходящий момент моей жизни. Хотя разве для подъёбов жизни может быть подходящий момент? Смешно. Сам знаю.
Четвертая сигарета… От никотина уже мутит, на языке горечь. Нужно сходить умыться и ехать домой. Подальше отсюда, подальше от Олега, подальше от себя.
Встаю и иду в туалет, не обращая внимания на окружающих, а зря…
– Ну что, Аличек, попался? – приторно улыбается Олег, наступая на меня хищным зверем, медленно оттесняя к стене. – Неужели и в правду не рад меня видеть? – с издевкой спрашивает он, саркастически изгибая темную бровь. Смотрю на него со всей ненавистью и презрением, на которую сейчас способен. – Нет? Жаль... А вот я по тебе очень сильно соскучился. Даже возбудился немного, – похабно облизывается он, положив пятерню на свою ширинку.
– Иди нахуй, Олег, – сквозь зубы цежу я, сжимая руки в кулаки.
– Ах-хах-хах! – заливисто смеется этот придурок, запрокинув голову назад. – Уж лучше ты на мой, Аличек, – отсмеявшись, говорит он, пристально заглядывая мне в глаза. – Ты же помнишь, как хорошо нам с тобой было? – продолжает наступать на меня Олег, а я тем временем с ужасом понимаю, что отступать мне уже больше некуда – позади стена, – скажи мне, Аличек, ты же не разучился глотать, как я тебя учил? Может, продемонстрируешь папочке своё мастерство?
– Отъебись от меня, ублюдок! – выкрикиваю я, делая отчаянную попытку вырваться из ловушки, в которую меня загнали, но не тут-то было. Схватив за плечи, Олег с силой впечатывает меня в стену, вышибая из легких весь воздух, ощутимо приложив головой об кафель. От резкой боли, полоснувшей затылок, на несколько секунд выпадаю из этой реальности, давая мужчине возможность беспрепятственно прижать меня локтем к стене и впиться в мой рот собственническим поцелуем…
Дезориентированный и обездвиженный я не сразу осознаю, что вообще происходит, и лишь когда слышу строгое покашливание со стороны, получаю долгожданную возможность не только дышать, но и видеть, но уж лучше бы я ослеп…
Еще ни разу мне не доводилось сталкиваться с такими страшными, чужыми и совершенно пустыми глазами Глеба. Наш зрительный контакт длится всего лишь миг, но и его достаточно, чтобы понять, что это конец…
– Олег, будь добр, попридержи свои похотливые руки хотя бы до конца моего вечера, – брезгливо говорит Глеб, ополаскивая руки в умывальнике, – мне не нужны грязные сплетни вокруг моего честного имени, – заканчивает он и гордо выходит из уборной, одарив нас с Олегом презрительным взглядом.
Буквально через секунду меня накрывает понимание того, что сейчас произошло. Горло перехватывает спазмом, а слабость в ногах заставляет скатиться по стенке на пол…
– Ненавижу тебя… как же я тебя ненавижу… – обреченно шепчу я, зарываясь руками в волосы и раскачиваясь из стороны в строну, словно болванчик.
– Алик, да что с тобой такое? – уже серьезно спрашивает Олег, присаживаясь передо мной на корточки, – Эй, посмотри на меня… – просит он, протягивая ко мне руку…
– Убирайся! Пошел вон! Ненавижу тебя! Мразь! Тварь…
Звонкая пощечина отрезвляет и обрывает поток моей истеричной брани. Чувствую, как из рассеченной губы начинает сочиться кровь, прокладывая дорожку вниз. Механически вытираю ее рукой, затравленно поглядывая на мужчину.
– Ты ебанулся, Алик, – с грустью в голосе констатирует Олег, покачивая головой, – совсем с катушек съехал. Лечись, пока не поздно, – бросает он и уходит, оставив меня одного.
В состоянии полной прострации поднимаюсь на ноги и подхожу к раковине. Засовываю голову под кран и несколько секунд поливаю себя холодной водой, остужая мозги и лицо. Пока привожу себя в порядок, пару раз прячусь в кабинке, дабы избежать ненужного внимание и не опозорить Глеба еще больше. Глеб. Тянущая боль в сердце разносится по всему телу, заставляя согнуться пополам. Он никогда меня не простит. Не поймет. Не услышит.
В очередной раз собираю себя по частям и выхожу из уборной.
Как я и предполагал, с приездом группы обстановка кардинально изменилась. Моцарта сменил зажигательный рок-н-ролл, а зал наполнился весело смеющимися, громко разговаривающими людьми.
Поискав глазами официанта, направляюсь к нему, параллельно высматривая Глеба. Зачем ищу, сам не знаю.
Понятное дело, что он и слушать меня не захочет. Но я все равно должен его увидеть. По-видимому, я классический мазохист, которому нравится себя мучить. Вот почему я еще здесь, когда нужно было уехать еще час назад? Сбежать, исчезнуть, испариться, но нет, хожу, смотрю, выискиваю и нахожу…
Глеб стоит в компании Виктории и Игоря Викторовича рядом с импровизированной сценой, на которой зажигает приглашенная группа. Делаю пару больших глотков обжигающей жидкости, совершенно не чувствуя ее вкуса и крепости. Жадно наблюдаю за компанией, прожигая затылок Глеба пристальным взглядом. В какой-то момент он передергивает плечами и оборачивается, я же тем временем трусливо отворачиваюсь, прячась за спинами рядом стоящих людей.
Выпиваю еще сто грамм виски, наконец-таки начиная ощущать, как удушливый, липкий страх, сковывающий тело и разум, отпускает, пробуждая во мне чувства и эмоции, а вместе с ними и групповую надежду на то, что наши отношения еще можно спасти… Вот только как?
Взгляд задерживается на солисте группы, который в данный момент отдыхает около барной стойки, попивая полосато-радужный коктейль. В голову приходит идиотская идея, но я же уже пьян, а как говорится, пьяным и море по колено…
POV Глеб
Чтобы хоть как-то справиться с эмоциями, которые грозятся вырваться наружу, вылетаю на улицу через служебный выход и заношу для удара руку, метясь ею в кирпичную стену, но вовремя останавливаюсь, задумавшись о последствиях столь импульсивной выходки.
Разбитую в хлам конечность будет куда сложнее объяснить гостям, нежели запертую в туалете дверь…
В немом приступе клокочущей ярости и гнева молочу кулаками воздух, сквозь зубы порыкивая от собственного бессилия и беспомощности…
Никогда не забуду полные ужаса глаза Алика. Никогда себе не прощу того, что ничего не сделал, чтобы его защитить.
Но я не мог, и не потому, что мне этого не хотелось, а потому, что на мне лежит груз ответственности не столько за себя, сколько за людей, которыми я дорожу.
Я не могу открыто заявить всему миру, что люблю мужчину, потому что знаю – эта новость убьет моих родителей. А так же я знаю, что пока жив, буду скрывать свою ориентацию всеми правдами и неправдами, идя на любые жертвы для того, чтобы эта тайна не стала явью.
Да, я сволочь. Прагматичная, холодная и расчетливая тварь. Я жил так все свои тридцать семь лет и сомневаюсь, что сильно изменюсь, даже несмотря на свои чувства к Алику.
Я слишком долго зарабатывал свой авторитет и слишком долго играл роль закоренелого натурала, чтобы одним опрометчивым поступком лишить себя всего. Я не могу себе этого позволить. В моем случае выбор – непозволительная роскошь, которого у меня нет…