— Моё письмо? То, которое от…
— Вряд ли ты присылал мне другие. — Она разглядывала его, облокотившись на ручку своего кресла, в котором она вновь удобно устроилась.
Он выдержал её пристальный взгляд, а в голове у него пронеслось несколько мыслей, в первую очередь — нервный страх. Он отправил те письма, казалось, целую жизнь назад. Он не ждал ответов — и не получил их, — но ему всегда было интересно. Как их восприняли, что подумали люди. Простили ли его. Особенно сейчас. С её появлением.
— И? — спросил он тихо, схватив свой стакан так сильно, что опустил его на пол.
Она задумчиво отпила глоток.
— Было неплохо. Хорошо структурировано. Ты затронул все важные моменты. Взял правильный тон. — Она усмехнулась.
Облегчение накатило на Драко, и он фыркнул.
— Что?
— Просто, не ожидал литературной критики. — Хотя, боги, это было здорово. То, как работал её мозг.
— Ну, содержание тоже было хорошим. Я оценила то, что ты написал.
Драко почувствовал, как внутри что-то расслабилось. Он снова поднял стакан.
— Я не шутил. Я серьёзно. Мне жаль. — Он не сводил с неё взгляда. Она немного удивилась его прямоте, но он продолжал. — За эти годы я извинялся перед многими людьми, перед некоторыми более охотно, чем перед другими. Но ты всегда была на первом месте в моем списке.
— В списке? — Она нахмурилась.
— Людей, перед которыми я реально чувствовал себя виноватым. Ты и Кэти Белл. Долгопупс. — Он резко дёрнул головой в сторону гостиной.
— Не Гарри?
— Эх, — Драко взмахнул стаканом. — Поттер всегда отдавал столько же, сколько получал. У нас была скорее взаимная неприязнь. Соперники по спорту, соперничество за внимание и всё такое.
— Гарри никогда не жаждал внимания! — Она выпрямилась.
— И тем не менее, он всегда получал его. И до сих пор получает. — Драко пожал плечами.
— Это правда. — Она произнесла это тихо, и Драко догадался, что в её голове закрутились колёсики.
— Вы по-прежнему соревнуетесь? — спросила она через мгновение. — В ДМП?
— Нет, нет. Мы поддерживаем весьма дружеские отношения. Разве он не рассказал тебе?
— Рассказал. Ты знаешь, что он принял твою сторону во всей этой истории со связывающим заклинанием.
Улыбка нехотя приподняла уголки её губ.
— Да, и думаю, ты согласишься, что тебя основательно развенчали. Причём оригинальным источником 12-го века, не меньше. Вместе с Детвайлером.
— Не сравнивай меня с ним! — Она насмешливо погрозила ему пальцем, и Драко разразился смехом, стараясь уловить чувства, пронизывающие его. Облегчение и восторг. Она была чертовски восхитительна, и он почувствовал огромное облегчение от того, что она простила его.
Гермиона тоже наблюдала за ним. Молча, только губы приоткрылись, а стакан был на полпути ко рту.
— Что? — спросил Драко, потирая глаза.
Она покачала головой и вздохнула.
— Ничего… ну, а тебе нравится твоя работа? — поинтересовалась она. — Мне очень интересно.
Он сделал паузу на мгновение, размышляя над поворотом разговора.
— Вообще-то, она мне нравится, — наконец ответил он.
— Что тебе в ней нравится?
— О, разнообразие и азарт, наверное. То, что я могу полностью погрузиться в неё и забыться.
— М-м-м, — кивнула она, с выражением понимания на лице. — Я такая же. Ты же видел меня с книгами. С работой я тоже такая.
— Восхитительно целеустремленная, да. Тем, кого ты защищаешь, повезло, что ты у них есть. — Драко улыбнулся, и она отвернулась, раскрасневшись. Он откинулся в кресле и стал рассматривать затейливый карниз, окаймляющий огромный потолок библиотеки. — Наверное, мне тоже нравится что-то отдавать. После всего того дерьма, что я натворил. — Он огляделся. — Пытаюсь искупить вину, знаешь ли.
— Но я не думаю, что ты должен — ты был так молод. У тебя разве был выбор? Ты понимал, что лучше? — Она снова наклонилась к нему, с горящими глазами.
— Ближе к концу? Да, я всё понимал. Был ли у меня выбор? Спорный вопрос. Наказания за инакомыслие были суровыми и применялись весьма творчески. — Драко сделал щедрый глоток бренди, представляя себе Гермиону, корчащуюся на полу его бального зала. — Не меня бы они пытали и убили за непослушание. — В его сознании промелькнуло осунувшееся лицо матери. — Хотя не уверен, что от этого я становлюсь менее трусливым.
— Я бы сказала, что это серьёзное смягчающее обстоятельство. — Она выдержала его взгляд. — А также тот факт, что ты был ребёнком. — Она посмотрела в пламя. — Мы все были детьми. Пешками в их игре. — Гермиона огляделась. — Но я всегда предполагала… После твоих показаний и твоей деятельности. Твоей работы. Должно быть, ты осознал всё намного раньше.