– Как резкая перемена настроения… – на лице Ярослава растягивается глупая улыбка, словно он не воспринимает мои слова всерьез, а я уже жалею о том, что не забрала с собой остатки от костыля.
Послав к черту все доводы разума, а также наплевав на мораль, резко притягиваю парня к себе ближе и врезаюсь в его горячие губы жестким поцелуем.
Честно, я уже забыла, какого это получать удовольствие от подобного, потому за свои двадцать два года моих губ касались одни лишь кретины с завышенным самомнением, но никак не парни, для которых чувства девушки важнее их животного желания. Еще секунду назад я готова была потушить о язык Ярослава прикуриватель, только чтобы он замолчал, а сейчас, ощутив на своих губах его горячие, я вмиг пожалела о своей затее.
В очередной раз я забыла о правиле сначала несколько раз подумать, а только потом действовать.
Дура.
Человеку дан мозг для того, чтобы он использовал его по назначению, а я почему-то воспринимаю его как витринный экспонат.
Не успеваю я достать из кармана телефон, как неожиданно ощущаю пылкий, и даже немного жадный ответ на поцелуй, окончательно окаменев в крепких руках парня.
Что за..?
Кое-как собрав мысли в кучу, делаю наше первое, и надеюсь, что последнее селфи, после чего отталкиваю от себя Ярослава. Его взгляд туманный, мутный, ничего не понимающий. И, что самое главное, на его лице я вижу самый настоящий голод. Клянусь, если бы у него не было девушки, а я обладала прирожденной распущенностью, мы бы точно переспали в машине рядом с моим домом, в котором любопытных жителей гораздо больше, чем тараканов в запущенной квартире.
– З-зачем ты это сделала? – уже придя в себя спрашивает Ярослав, накрыв пытающее лицо ладонями.
– И это говорит тот, кто не только ответил на поцелуй, но и пытался пересчитать мои зубы своим языком? – язвлю в ответ и сохраняю фото в галерею и на всякий случай отправляю себе на почту.
– Черт, не знаю, что на меня нашло…
Парень машет головой, словно собака, пытаясь избавиться от непрошенных мыслей, но я-то вижу, что справиться с румянцем на лице этот способ ни ему, ни мне не поможет.
– Долгое воздержание и желание как можно скорее засунуть руку во влажные трусики своей девушки? – стоило вопросу слететь с языка, как в меня врезается острый взгляд Ярослава. – Что? Я сказала что-то не то?
– Зачем ты это сделала?
– Чтобы в будущем обезопасить себя от твоего общества, – бросаю в парня свою фирменную ухмылку и снова приближаюсь к нему всем корпусом с телефоном в руке. – Если ты снова попытаешься диктовать свои правила в моей жизни, то это фото незамедлительно попадет в руки твоей невинной девушки.
– Ты не посмеешь… – звучит как-то неуверенно.
– Насколько хорошо ты меня знаешь? – но ответа не следует. – Вот именно. Не пытайся забавляться со мной в игры, потому что я не такая добрая, какой кажусь, парень. Попытаешься меня переиграть, будь готов к тому, что я в силах превратить твою жизнь в Ад. – А это, будет гарантией моей спокойной жизни без твоих бездарных нравоучений.
– Чертова…
– Стерва? – обрываю парня на полуслове, заранее зная верный ответ. – Ты даже не представляешь какая.
– Ты же понимаешь, что делаешь этим хуже только себе? – спрашивает он и неожиданно резво делает рывок рукой в мою сторону, пытаясь выхватить телефон из рук, но даже с травмой в колене я оказываюсь быстрее.
Чтобы не провоцировать Ярослава еще больше, выскакиваю из машины под сильный душ из дождя, наплевав на то, что за минуту превращусь в мокрую курицу.
– В следующий раз я найду твою девушку и лично разыграю перед ней такой спектакль, что даже на смертном одре ты не докажешь ей, что не изменял. А теперь прощай, рыцарь-благодетель на железном коне.
Помахав напоследок перед лицом Ярослава телефоном с компрометирующим фото, ковыляю в сторону дома. Все так же сидя в машине, парень провожает меня хмурым взглядом, пытаясь прожечь дыру в моем затылке, на что я не в силах удержаться от того, чтобы показать ему в ответ средний палец.
Стоило пройти десять метров, как из-за дождя моя одежда моментально промокает до нитки, но раз за разом прокручивая в голове поцелуй, мое тело пронизывает мощная волна жара, и уже только в лифте, наткнувшись на раскрасневшееся от смущения лицо, понимаю, что не только Ярослав оценил поцелуй по достоинству.
Открывая дверь подъезда, осознаю, что у меня нет ни капли желания возвращаться домой. Прошло несколько месяцев со дня аварии, но я до сих пор с чувством страха захожу домой, опасаясь, что мать в очередной раз вместо приветствия вынудит вставать на весы, после чего вместо ужина меня будет ждать капустный салат и стакан воды. Двадцать два года каторги и невыносимой жизни тянулись так медленно, что я каждый день молила Бога ускорить время, а сейчас, когда моя жизнь только начинает приобретать яркие краски, я трясусь над каждой минутой, боясь, что она улетит бесследно.