– Если обидно, могу показать грудь. Сравняем счет, – выдаю первое, что приходит в голову, но почти сразу же прикусываю себе язык.
– Хочешь, чтобы по ночам меня мучали кошмары?
– Это намек на то, что она маленькая?
В ответ Ярослав отрицательно мотает головой и первый возвращается в наш номер. Прежде чем пойти в душ, я слышала, как он пытался дозвониться до своей девушки, а когда у него это снова не получилось, мое настроение почему-то улучшилось.
Иногда, чтобы быть счастливым, кто-то должен быть несчастен.
[1] Анчар – тропическое южно-азиатское ядовитое дерево. Также упоминается в стихотворении А. С. Пушкина как ядовитое дерево, сок и окрестный воздух которого смертельны, а приговоренных к казни отправляли собирать его ядовитую смолу, чтобы смазывать ею стрелы.
[2] Эшафот – помост для совершения смертной казни.
[3] ОБЖ – Основы безопасности жизнедеятельности.
Глава 7
Ярослав
По возвращению в номер я начинаю чувствовать, как сильно измотан. Раз за разом натыкаясь на камень преткновения Варвары по поводу ее лечения, я чувствую, как силы вытекают из меня, словно соус из простреленной банки. Руки почти опустились, но я все равно вынуждаю себя держать голову ровно, хотя иногда кажется, что скорее меня поместят в комнату с мягкими стенами в смирительной рубашке, чем Варвара согласится на возможную операцию в ближайшее время, о которой недавно по телефону намекнул ее лечащий врач.
Придется снова играть роль злодея, чтобы блондинка даже не думала о том, чтобы сбежать он дальнейшего лечения.
Мне нужна чертова передышка.
Четыре попытки дозвониться до Дианы не увенчались успехом, и я впервые словил себя на мысли о том, что нисколько этому не удивлен. Раньше чувства разочарования и обиды разрывали меня изнутри, когда девушка не брала трубку или долго не отвечала на сообщения, из-за чего в голове постоянно крутились самые неприятные догадки. Во мне просыпалось желание крушить и ломать вокруг все, что попадется под руку, хотелось кричать и проклинать все, что движется. Несколько раз даже приходилось осаживать себя, когда покупал билет на ближайший самолет, а сейчас, так и не услышав голос любимой, я спокойно ложусь спать. На этот раз мне ничего не снится. Совсем. Сплошная темная пелена перед моими глазами играла ровно до тех пор, пока до моих ушей не донесся громкий девичий визг и закладывающий уши грохот, от которых я моментально подрываюсь на месте.
На мне одни лишь шорты на голое тело. Но сейчас не это важно. Я уже несусь в сторону комнаты Вари и врываюсь в нее, наплевав на нормы приличия, так и не постучав. Дверь чуть ли не слетела с петель, а мышцы на моей ноге уже начинают гореть, как и легкие от частого дыхания.
– Варя?! – зову девушку, в душе надеясь на то, что она просто случайно что-то уронила на пол из-за своей природной неуклюжести, но в комнате не было ни души.
Тревожные мысли закрались в мою голову и начали диктовать там свои правила, из-за чего я впервые в жизни ощутил чувство ответственности за другого человека настолько сильно, что затылок начало покалывать.
Кровать блондинки была заправлена так же, как и перед тренировкой. И вещи разбросаны так же по комнате, как и до этого, но было во всем этом визуальном хаосе и то, за что мой взгляд хоть и не сразу, но все же зацепился – рядом с окном на полу валялась банка с лекарствами, прописанные лечащим врачом девушки. Множество таблеток было разбросано почти повсюду, из-за чего можно было подумать, что кто-то выронил открытую банку с таблетками.
– Что за..?
Обезболивающее. Причем очень сильное. Врач прописал его Варваре только в тех случаях, если боль в колене будет невыносимо сильная. Эти таблетки настолько сильные, что могут вызвать привыкание, из-за чего я еще ни разу не замечал, чтобы она их принимала. Но что же случилось? Неужели крик и грохот мне приснились? Знаю, подсознание может с кем угодно сыграть в злую шутку, но почему-то мое сердце сейчас колотится так, что еще немного, и превратит мои ребра в труху.
Ванная комната.
Единственное место в номере, где сейчас могла бы быть Варвара. Я еще не уверен в этом наверняка, но уже несусь туда на полной скорости, превращаясь в Льюиса Хэмилтона[1]. Из-за того, что дверь закрыта изнутри, а из тонкой щели между ней и полом уже сочится вода, выбиваю ее с ноги и уже через секунду замираю на месте от увиденной картины. Струящаяся из душа вода била девушку по голове и лицу с зарытыми глазами, пока сама она сидела на холодном кафельном полу, прислонившись к стене, зажимая ладонью рану на бедре, из которого торчал осколок зеркала размером с мою ладонь.