– Надеюсь, что сегодня я успеваю поесть до прихода нашей королевы, - ворчу себе под нос, на что получаю легкий подзатыльник от бабушки.
– Сколько раз говорила не называть так мать! Не забывай, что она много вкалывает ради того, чтобы поставить тебя на ноги, - она недовольно цокает и все же ставит передо мной тарелку с пловом, от одного только вида на который слюна во рту густеет.
– Перестану, как только она прекратит помыкать мной, - чуть не подавившись пловом, говорю с набитым ртом. – Думаешь я не знаю, что она постоянно пропадает на свиданиях с мужчинами? Я уже давно не маленькая девочка, которая поверит в то, что по вечерам она вкалывает на работе. И не надо мне говорить о том, что у нее тяжелая судьба, - останавливаю словесный поток бабушки еще до того, как она снова начнет выгораживать свою непутевую дочь. – Надоело.
– Обе упрямые! Бодаетесь рогами друг с другом и ни одна не может пойти на уступки! Если бы ты не уперлась и согласилась лечиться заграницей, как те люди предлагали, уже бы давно нормально ходила.
У бабушки снова заедает пластинку, на что я незаметно закатываю глаза и продолжаю ложкой наяривать плов, пока у меня из-под носа снова не увели тарелку.
– Бабуль, я тебя, конечно, люблю, но даже ради тебя не соглашусь на подобное. И не напоминай мне об этом.
– А ведь он до сих пор не унимается, все выжидает под окнами и письма в почтовом ящике оставляет тебе. Может и правда стоит согласиться..?
В глазах бабушки плещется море из надежды, но я неумолимо пронзаю ее ледяным взглядом, ставя в нашем споре жирную точку, которая, конечно же, в скором времени перерастет в запятую.
Тарелка уже пуста, а мой желудок на удивление все еще не полон, из-за чего взгляд то и дело возвращается к плову на плите.
С самого детства мне приходилось сидеть на диетах, чтобы сбросить лишний вес, а есть под строгим надзором матери и не подавиться было непросто. Меня ущемляли абсолютно во всем. Даже воду я могла пить только в определенном количестве, чтобы ни дай Бог жидкость не отложилась в теле. Но даже несмотря на то, как строго мать относилась к тому, что я ем, она не в силах была следить за моим питанием вне дома. В отличии от одноклассников, я любила ходить в школу и прогуливаться по ней перед уроками, потому что аромат свежей выпечки, что исходил из столовой на втором этаже, безжалостно манил меня, а когда наступал обед, я имела смелость на последние деньги покупать булки, за которые через неделю получала нагоняй от балетмейстера[1].
О Боги, кто бы знал, как я ненавидела эту женщину! Она каждый месяц на контрольных взвешиваниях унижала меня при всех, называла толстой и неуклюжей, словно медведь, а когда я возвращалась домой, то слышала еще более обидные слова уже от своей родной матери.
К черту их всех.
Надоело.
Теперь только я вправе распоряжаться своей жизнью.
Пока витала в своих мыслях, не услышала, как хлопнула входная дверь и как всегда недовольный голос матери разносится по квартире приветствием, вызывая в моем теле табун противных мурашек.
А ведь день так хорошо начинался…
Ухватившись за костыли как за единственное спасение, пытаюсь мышкой проскочить в свою комнату, но не успеваю сделать и пары шагов из кухни, как родительница останавливает меня своим привычным властным голосом, вынуждая меня разочарованно вздохнуть.
– Снова набивала желудок чем попало? – спрашивает женщина, садясь на тумбу, чтобы было удобнее снять обувь. – Когда ты в последний раз вставала на весы? Ты хотя бы в зеркало на себя смотришь? – женщина сканирует мое тело взглядом и, так и не дождавшись от меня ответа, разочарованно вздыхает и скрывается в своей комнате, подарив мне шанс на побег.
Каждое слово женщины бьет сильнее армейского ремня по чувствительной заднице, но, к счастью, к своим двадцати двум годам я научилась профессионально скрывать свои эмоции и надевать маску спокойствия каждый раз, когда хочется выдернуть чеку из гранаты и засунуть ту в рот обидчику. Может я и ненавижу мать за то, как она поступает со мной и пытается за мой счет воплотить свои несбывшиеся мечты, я даю ей поблажку на только из-за того, что в будущем мне еще пригодится мой закаленный характер.
Нырнув в свою комнату, закрываю ее на ключ изнутри, чтобы в случае чего притвориться спящей и пропустить очередной курс физиотерапии, но не успеваю упасть на кровать и разблокировать планшет, чтобы продолжить смотреть сериал, как дверь в комнату неожиданно резко открывается, вызвав во мне непреодолимое желание кинуть в нарушителя спокойствия теннисный мяч, но вместо этого натыкаюсь на разъяренный словно у фурии взгляд матери.