- Конечно. Мы обсудим наши дальнейшие действия после того, как Лили ляжет спать.
Глава 2
Поппи открыла калитку и отодвинула ее в сторону, оставив Рико кормить дочь.
Он видел, как Сорча и Сезар проделывали это со своими сыновьями бесчисленное количество раз. Рико всегда думал, что этот грязный процесс лучше оставить няне. Дети всегда пугали Рико.
Сорча на протяжении многих лет прижимала к нему своих сыновей, что достигло своей цели - вызвать в нем чувство привязанности, но, как и его родители, он рассматривал отцовство как нечто среднее между долгом и социальным экспериментом.
Но вот он сидит и смотрит на малышку. Мокрый палец указал на него. «Мама».
- Она сейчас вернется. - Рико вообразил, что Поппи действительно проведет несколько минут, разговаривая с бабушкой наедине.
Лили улыбнулась, прежде чем наклонилась вперед и открыла рот.
Черт, малышка показалась ему прекрасной! У нее была свежая белоснежная кожа матери и золотисто-рыжие ресницы, здоровые круглые щеки и подбородок, который наводил на мысль, что она унаследовала его упрямство вместе с цветом глаз.
Прилив гордости охватил Рико, когда он напомнил себе, что еще не знает окончательно, что она принадлежит ему. Анализ ДНК на чашке был долгой процедурой.
Тем не менее с того момента, как Сорча доверила ему свои подозрения, в нем начал разгораться неистовый огонь, разжигаемый еще одной женщиной, скрывавшей от него свои секреты.
Поппи казалась такой простодушной. Так освежающе честной и настоящей.
Рико мысленно вернулся в тот день, когда его обманом заставили сделать ребенка женщине, которая держала свою беременность в секрете.
Он ведь когда-то думал, что его матери не понравится, если он откроет бутылку свадебного шампанского, хотя она и раздобыла сотню ящиков, которые были лишними, потому что свадьбу отменили.
Вместо этого Рико налил себе отцовского виски в бильярдной. Он взял его с собой в солярий, намереваясь угостить садовника сигаретой. Это была слабость, которую он бросил много лет назад, но жажда все еще иногда поражала, когда его жизнь шла наперекосяк.
Но все случилось в конце дня. Нагретая солнцем комната была до отказа набита лилиями, принесенными взамен тех, что пострадали от поздних заморозков. Солярий был пуст, а на рабочем столе в глубине стояла грязная пепельница и лежала пустая пачка сигарет.
- О! Мне очень жаль.
Женщина говорила на английском языке. Скорее всего, американка. Он обернулся и увидел рыжеволосую горничную, которая час назад стояла на лестнице, когда Фаустина закатывала истерику, в том числе с использованием веджвудского фарфора его матери, подчеркивая конец их помолвки. Много позже он поймет, под каким давлением находилась Фаустина, но в то время она была невестой, которую он с облегчением бросил.
А то, что ее прервала горничная, было приятным развлечением.
Ее звали Поппи. Рико знал это, даже не глядя на вышитую бирку на ее униформе. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами лани, испуганно заметив, как он крадет сигареты, словно ему снова тринадцать.
-Я имею в виду… хм… простите. - Она повернулась, чтобы вернуться тем же путем, каким пришла.
- Подождите. У вас есть сигарета? - спросил он по-английски.
- Сигарета? Нет. - Она резко обернулась. - Разве я похожа на курильщика?
Подобное сравнение позабавило Рико.
- А я? - протянул он. - А как мы выглядим?
- Я не знаю. - Она усмехнулась и слегка покраснела. Чистая кожа светилась розовым подсолнечным светом, как снег в конце дня на нетронутых лыжных склонах. - Я… э-э-э… не знала, что ты куришь. - Она сглотнула и застенчиво сложила руки перед собой.
Ах. Поппи ведь тоже наблюдала за ним, не так ли?
Отношения с прислугой матери были под запретом с тех пор, как его брат впервые поцеловался со служанкой. У Рико тогда еще не появился шанс сделать это. Поппи привлекла его внимание своими ярко-рыжими волосами. Кудряшки выбились из пучка, в который она их собрала, дразня его фантазиями о том, как он освободит остальные и погрузит руки в эту кудрявую массу.
Все остальное в ней тоже было чертовски милым, хотя и немного худощавым и молодым. Может быть, это из-за отсутствия косметики. Эти женственные пухлые губы… Ее брови были такими светлыми, подбородок дерзким, а взгляд темно-карих глаз, уверенным и выразительным.
Нет, напомнил он себе. Он помолвлен.