В зале начался веселый шепот. Один из сыновей спросил (этой реплики, конечно, не было в пьесе):
– Что у тебя с глазом, отец?
– Случайно один балбес по имени Джозефсон саданул меня локтем, – пробасил Де-Гручи.
– Мистер Джозефсон сослуживец вашего отца, – пояснила мать – Сара. – Ну, садитесь завтракать.
Кое-кто из сидящих в зале, не знакомых с пьесой и не интересующихся хоккеем, удивились, из-за чего в зале раздались смешки. После этого спектакль пошел своим чередом.
Двумя часами позже Спунские шагали по заснеженным улицам домой. Вечер прошел отлично. Вместо того, чтобы киснуть дома, Билл хохотал от души. Родители тоже забыли про свои невзгоды. Сара после первых минут робости исполняла свою роль очень хорошо, лучше всех. Когда спектакль окончился, Билл на несколько секунд юркнул за кулисы и поздравил ее. Вот уж он не думал, что драмкружок во многом окажется ему полезен. Во-первых, Сара увидела, что из себя представляет Армстронг, во-вторых, Де-Гручи на несколько недель отвлекся от терзавших его мыслей, что не может помочь команде, и, главное, спектакль помог Спунским развеяться.
Билл всю дорогу оживленно болтал с родителями. Они обменивались впечатлениями о спектакле, наслаждаясь первым мягким вечером после суровых в эту зиму холодов.
На следующее утро Билл проснулся рано. Хотелось поспать еще хоть немного, но внутренний голос напомнил ему: «Сегодня игра с Брэндоном!» Сон как рукой сняло. Остальные мысли тут же улетучились. Сегодня он весь день будет думать только об одном – о победе. Завтра жизнь войдет в обычную колею, но сегодня… Он взбил подушку. На улице еще было темно, лишь первые слабые проблески рассвета появились на небе. Нога у него начала дергаться – верный признак волнения. Он принялся растирать ее, затем сбросил с себя одеяло и протянул в темноте руку к выключателю. Будильник показывал семь часов. Еще слишком рано. Можно еще поваляться в постели. Дремотные мысли проносились в голове. Лампочка под потолком тускло светила. Спунские давно собирались купить ночничок, но всякий раз откладывали свое намерение… А все деньги, деньги, деньги… Затем в голове вновь возник заголовок:
Армстронг сделал отбивную из защиты Суриса, забив 5 шайб…
Билл снова натянул на себя одеяло.
«Армстронг сделал отбивную из Спунского, забив 5 шайб, – переиначил он.
«Спунский сделал отбивную из Армстронга, забив 7 шайб».
Он усмехнулся и подумал, что лучше бы заняться алгеброй.
Этот предмет давался Биллу с трудом. Когда они приехали в Канаду, он лучше других занимался на уроках французского, английского языков, латыни и истории. Он вылез из-под одеяла и босыми ногами зашлепал по холодному деревянному полу к своему столу… Скорее бы мама связала половичок… Взяв со стола учебник алгебры, он снова залез под одеяло.
Билл раскрыл учебник, но перед глазами маячило только одно:
Армстронг сделал отбивную из Спунского, забив 5 шайб.
Через полтора часа он уже спешил в школу. Со всех сторон туда стекались ученики. Небо было ясное, сильно похолодало, и редкие лучи солнца поблескивали на нетронутом снегу в палисадниках домов. Снег на тротуарах был хорошо утоптан и поскрипывал под ногами. Поправляя теплые наушники, он увидел впереди себя Де-Гручи.
– Эй, Отец! – окликнул он.
Вик остановился, поджидая Билла. Он похвалил его за хорошо сыгранную роль, но продолжить разговор им не удалось. Почти каждый встречный обращался к ним с приветствием и считал своим долгом сказать несколько слов о спектакле или хоккее. Билл увидел Сару, идущую им навстречу. Она была в короткой шубке, в сапожках и в теплом шерстяном платке.
– Вот идет Мать, – сказал Де-Гручи. – Тебе наверное неприятно было видеть, что твоя девушка связалась с таким старым козлом, как я…
Все вместе они зашагали к школе. В вестибюле Сара одарила юношей лучезарной улыбкой, и они расстались.
Де-Гручи обернулся к Биллу, желая что-то сказать, но тот опередил его:
– Послушай, это она тебе улыбнулась!
Вик растерялся от этого неожиданного заявления.
– Да ты…